"Маэста" Дуччо

Соборный музей Сиены, четыре этажа которого встроены в начатый в XIV веке, но заброшенный после чумы 1348 года, новый неф, обладает большим собранием живописных произведений.

Венцом собрания живописи есть знаменитая "Маэста" ("Величество") Дуччо - огромная двусторонняя икона, заказанная в 1308, законченная в 1311 году и водворенная на главный алтарь, который находился под куполом собора.

 Франческо ди Джорджо в 1505 году передвинул алтарь в глубину центрального нефа, а картина Дуччо была перенесена в боковой неф, там ее можно было видеть только с лицевой стороны, изображающей Мадонну, которая восседает на троне с младенцем на коленях в окружении святых и ангелов. Оборот, на котором были представлены страсти Христовы, видеть было нельзя, и в 1771 году икону распилили вдоль слоя доски, чтобы потом разнести оборотную и лицевую ее части по разным алтарям.

Эта операция привела к нарушению первоначальной композиции: исчезла опорная часть иконы (пределла) со сценами жизни Христа и фигурами пророков (часть из них ныне находятся в музеях Лондона, Вашингтона и Нью-Йорка), а также двухъярусное навершие с полуфигурами апостолов и ангелов и сценами из жизни Марии. Уцелевшие главные части в 1878 году были перенесены в соборный музей, где экспонируются в большом зале второго этажа: в глубине - "Мадонна во славе", напротив - "Страсти".

Дуччо не принадлежал к новаторам среди художников XIV века. Он был великим завершителем средневековой живописной традиции в классическом византийском варианте.

Основными выразительными средствами Дуччо остаются линия, свет и цвет, который обладает необычайно проникновенным и по природе своей лирическим внушающим действием. Свет, который создается обильным применением разнообразных оттенков золота, сгущающегося в нимбах и фонах, рассыпающегося мерцающим ассистом в одеждах, пронизывает всю живописную структуру иконы, от мельчайших ее элементов до крупных. Линия, понимаемая не как жесткая граница формы, а как некое бесконечное и бестелесное строение, не только выявляет силуэты фигур и предметов, но и соединяет их друг с другом в единую орнаментально-музыкальную "ткань".

Цвет, чистый и нежный, бесконечно нюансированный в соотношениях и оттенках, образует в пределах общей, линией сотворенной мелодии систему музыкальных акцентов - то сгущенно плотных, то скользящих "аккордов". Например, в центре лицевой части иконы самым долгозвучным и глубоким аккордом выступает темно-синее, с золотым шитьем бортов и с вишневым подбоем, одеяние Мадонны. Оно, как густой звук колокола, возникает и как бы "повисает" в тягучей медовой среде иконы, порождая вокруг множество отголосков голубизны и синевы - то "затихающих" и размытых, то вновь набирающих силу звучания. Напротив - оттенки красного цвета, лишь слегка намеченные в центральной "теме", разыгрываются и концентрируются во всем своем многообразии в одеждах обрамляющих Мадонну фигур, перемежаясь нежными оттенками лиловых, сиреневых, фиолетовых, желтых, зеленых и пепельных красок и переливаясь как самоцветы.

Мир, воссозданный Дуччо, по своей природе мелодичен и драгоценен, нежен и чист. Это бесконечно лучший, нездешний мир. В отличие от готической взметенности, он обладает какой-то особенной способностью настраивать на празднично-созерцательный лад; в отличие от византийской строгости, он задушевен. Это "золотая осень" средневековья, последняя улыбка доцветающего и отцветающего искусства.

В. Н. Прокофьев