Живопись

Станислав Выспяньский. Один из немногих, кого при жизни назвали великим национальным поэтом. Он умер в 38 лет, но сделал невероятно много.

После окончания Краковской школы изящных искусств в 1890 году, ученик великого Яна Матейки С. Выспяньский проявил мощный живописный дар, в котором интерес к реальности соединялся с вольным полетом фантазии, символикой. Пораженный величием соборов Реймса и Амьена, он выполняет монументальные росписи и полихромные витражи для костела францисканцев, который благодаря им стал одним из прекраснейших памятников Кракова, создает вавельские витражи. Захваченный большой литературой, иллюстрирует гомеровскую „Илиаду” и „Дзяды” Мицкевича.

„Была бурная баталия из-за Малявина. Этот неукротимый, блестящий талант совсем ослепил наших академиков : старики потеряли последние крохи зрения, а вместе с тем и последние крохи своего авторитета у молодежи”. Так с присушим ему темпераментом писал в одном из своих писем Илья Репин. Речь шла о картине „Смех”, представленной в 1899 году учеником петербургской Академии художеств Ф. Малявиным на соискание звания художника.

В искусство Малявин пришел не совсем обычным путем. Сын крестьянина, бывший послушник Афонского монастыря, он в течение шести лет усердно писал иконы. Работы его увидел молодой скульптор В. А. Беклемишев. Он был пленен природным дарованием юноши и помог ему определиться вольнослушателем в Академию художеств.

Последняя картина художника Виктора Попкова, нашего современника, посвящалась А. С. Пушкину.

Так полушутливо называли Карла Брюллова его друзья. Всех удивляла его энергия, точность и быстрота работы, неистощимая фантазия. Талант его проявлялся во многих сферах искусства. Еще в годы ученичества он писал декорации, эскизы театральных костюмов, занимался лепкой.

В первой половине XIX века русское искусство находилось у истоков сложных преобразований. В недрах Петербургской Академии художеств зарождалось новое поколение прогрессивно мыслящих художников. Им были тесны узаконенные античные каноны, их не могло уже увлечь копирование „гипсовых идолов” и бесконечное воспроизведение чисто религиозных сюжетов. Все более властно манила к себе действительность - полнокровная, многообразная. И не случайно Карл Брюллов, находясь в Риме, пишет напоенные солнцем и ликующей жизнью жанровые сценки.

Этот художник увидел в природе красоту там, где ее раньше не замечали. На его полотнах появились невзрачные хижины, деревенские покосившиеся мельницы, разбитые проселочные дороги, а над всем этим — влажное облачное небо Иль-де-Франс или низкие тучи Нормандии.

Простые, непритязательные мотивы родной природы, оживая под кистью мастера, доносили и дыхание ветра, и трепет листвы. Жюль Дюпре создал за свою долгую жизнь свыше полутора тысяч картин, рисунков и литографий. Он был одним из ведущих пейзажистов барбизонской школы, которые заменили условный пейзаж изображением живой природы.

Скандинавское искусство переживало на рубеже Х1Х-ХХ веков невиданный взлет. Блестящая плеяда северян - писателей, композиторов, художников — заставила говорить о себе весь мир. Имена Г. Ибсена, К. Гамсуна, Э. Грига, А. Стриндберга, А. Цорна стали известны многим. Норвежский живописец Эдвард Мунк - явление столь же яркое и своеобразное.