|
 Среди русских и украинских художников 17 века много неизвестных или забытых. Один из них - мастер Илия, чье творчество незнакомо современным любителям искусства, хотя круг работ его известен. Между тем Илия - личность необычайная. Задача данной статьи - воссоздать облик этого художника, вглядываясь в листы иллюстрированной им Библии, и определить его место в украинском искусстве гравирования 17 столетия.
Гравюра в России 16 - первой половины 17 века - искусство религиозное по сюжетам и мироощущению. Ей свойственно представление о мире и человеке как о совершенном творении Бога, законченном, гармоничном, неизменном. Русская и украинская гравюра, так же как архитектура и прикладное искусство этого времени, должна была приносить человеку душевный покой, создавать настроение праздника, радовать созерцанием идеала. Стремясь к этому, московские граверы - книжные мастера - делали архитектурного строя книгу, книгу-собор, книгу-терем, в которой гравюры играли роль накладных украшений (наличников или фризов). Киевские мастера строили гравюру по композиционным канонам иконы, часто трактуя их вольно, в фольклорном, апокрифическом духе. Они использовали также сполна орнаментальные возможности резной деревянной доски. Подражая иконописи и прикладному искусству, русская и украинская гравюра 16 - первой половины 17 века не нашла еще собственного графического языка и занимала в искусстве Восточной Европы подчиненное, зависимое место.
Соприкасаясь с польской, немецкой и голландской книжной иллюстрацией 16 - 17 веков и с великим искусством Дюрера и Рембрандта, гравюра на Украине стали постепенно иллюстративной, повествовательной, бытовой. Она дала миру крупнейшего художника - Илию, который был первым и единственным украинским гравером 17 столетия, внесшим в этот вид искусства на Украине новое мироощущение и нашедшим для него самостоятельный художественный язык, отличный от русской, украинской и европейской гравюры того времени.
 Илия, монах львовского Онуфриевского монастыря, а затем Киево-Печерской лавры, начал свою деятельность гравера во Львове, но вскоре был приглашен Петром Могилой в Киев, где в 1630 -1650 годы работал для киевских и львовских изданий. Наиболее значительные его произведения - гравюры к Киево-Печерскому Патерику, изданному в 1661 году уже после смерти гравера, и иллюстрации к Библии, известные под названием "Библия Илии" (1645 - 1649). Библия Илии не была кончена, никогда не издавалась и известна лишь в пяти экземплярах оттисков конца 17 - начала 18 века. Доски ее сгорели в 1718 году.
Это была первая в России блоковая книга. Появление лицевой Библии, то есть Библии в картинках для неграмотных, в украинской гравюре середины 17 века не случайно. В это время на Украину проникает учение Коперника, и вопрос о строении вселенной, о месте в ней Земли и человека становится животрепещущим полемическим вопросом эпохи.
Вполне естественно было ответить на него и в гравюре, которая играла на Украине в 17 веке огромную, связующую единомыслящих людей, роль. Однако ответ Илии на этот вопрос настолько противоречил всему складу православной религиозной мысли, что его иллюстрации к Библии не только не могли быть изданы, поняты и приняты в свое время, но, очевидно, были отвергнуты и осуждены как произведение еретическое.
 Илия - художник-философ страстного темперамента и неуемной фантазии, которому дано удивительное по силе и непосредственности ощущение стихии природы во всех ее проявлениях на небе и на земле, чувство неба, за которым скрывается космос, чувство света и тьмы. Искусство Илии выражает бесконечность неизведанность вселенной и чувства человека, предстоящего перед ее лицом - удивление открытия, восторг, звездный ужас.
Но пафос Библии Илии не разнузданный хаос стихий, а преодоление хаоса, творение мира, которое он мыслит как борьбу света с тьмой. Вселенная Илии раскрывает себя вся в бурном становлении первых дней творения. День ото дня она принимает все более законченный облик. Мрак, разорванный вспышкой света, постепенно рассеивается, отлетает, мир просветляется. Небо становится источником света. Свет пронизывает и связывает весь мир воедино. Так от полной тьмы первозданного хаоса через редкие взблески - блики света - мир приходит к мягкому покойному сиянию. Страсть сменяется гармонией. Но Вселенная Илии остается постоянным главным и равноправным действующим лицом на протяжении всей его Библии. Она ведет себя как живое существо, довлеет над человеком, участвует во всех его земных делах, ни на минуту не исчезает из глаз. Гравюры Илии полны борения плотной тяжелой черной материи и бесплотного света, пронизаны силовыми линиями взметенных стихий, грозной силой божественной речи. Им противостоит человек-великан, как Иисус Навин, останавливающий солнце, который смиряет, оттесняет, заслоняет их своим величием.
Огромный человек на фоне бурного или ясного неба, многократно повторенный разноликий человек, богатырь, стоящий на равной ноге со стихиями, который как бы стремится перевесить в нашем восприятии страх перед хаосом и мощь бога. Бог в иллюстрациях Илии присутствует зримо только в первые дни творения, но не имеет человеческого облика. Это божественный глагол и свет, который в дальнейшем растворяется во всем. Однако победа света над тьмой при творении мира оказывается непрочной. Вселенная Илии столь активна, бесконечна и неизведанна, столь внезапна в своих взрывах и вторжениях в человеческую жизнь, что не веришь в прочность мироздания. Стихийные бедствия, которые насылает на людей Бог, для них все равно стихийные бедствия. Мы не можем забыть о всемирном потопе, о первозданном хаосе. Мы не боги и не великаны. Мы во власти стихий. И тревога не утихает. В этом двойственном противоречивом восприятии мира - суть творчества Илии. Он любит мир и жизнь до беспредельности. Эта безмерная радость общения и любви выражена в его Библии сполна. Но одновременно он как бы ощущает и начало, и конец мира, и хаос, и гармонию, верит и не верит Богу. Главное - мир стронулся с места, и от привычного облика мироздания не осталось и следа.
 Новое мироощущение художника выражено в Библии Илии в новой системе графических средств. Исчез замкнутый в себе фантастический гармоничный мир иконы. Исчезла резная деревянная доска - произведение прикладного искусства. Гравюра стала вместилищем судеб народов и космических событий, а зритель - соучастником происходящего в гравюре. Вместе с широтой охвата действительности гравюры Илии приобрели горизонтальный строй, полностью порвав с устремленным ввысь вертикальным строем иконы. Для этого Илия положил на бок продольного распила доску, которая раньше в гравюре стояла вертикально, а штрих в ней стал вторить ее горизонтальному формату.
По-иному стали строиться и композиции гравюры. Они утратили замкнутость симметричность. Композициями Илии управляет закон непостоянства и движения. Они разомкнуты и имеют характер схваченного глазом кадра. Заключенное в доске пространство уходит в глубь и вширь за пределы рамки гравюры, которая почти всегда режет, отсекает какой-нибудь предмет. Это создает ощущение бескрайности вселенной, повсеместности и непрерывности движения в мире и напряженности исторических событий. Раньше зрителю ничего не приходилось домысливать за пределами рамки листа. Вместе с прорывом в пространство композиции Илии Вбирают в себя быстротекучесть времени, а движение в них нарушает строгую и симметричную архитектонику иконы, вносит в лист сумятицу и направлено зачастую по диагонали из угла в угол доски, порой навстречу друг другу или наискось как бы изнутри гравюры на зрителя. Но в гравюрах Илии всегда есть какая-нибудь деталь (дерево, фигура человека или слоистое черное пятно), которая выправляет, выравнивает плоскость доски и подчеркивает ее деревяннуй слоистую фактуру. Конфликт пространства, времени, движения и плоскости приведен в его Библии к равновесию, основой которого служит чувство материала, чувство деревянной доски.
Кроме того, Илия делает гравюру на дереве эмоционально выразительной. Он заставляет черный и белый цвет стать активными силами. Почти отказываясь от контура, Илия широко пользуется черным и белым пятном, смело использует эстетические свойства бумажного листа, утверждая силу белого цвета в гравюре. До Илии ксилографии иногда раскрашивали в подражание иконе, полностью исключая из гравюры белый цвет бумаги или заставлял его играть невыразительную роль фона, контрастного к цветовым пятнам раскраски, подобно миниатюре рукописной книги. Библия Илии немыслима в раскраске.
 Черное и белое в гравюрах Илии обладают равной силой и сосуществуют в противостоянии, взаимодействии и единстве. Белое в гравюрах Илии - символ света и цельности - существует в очень простом и чистом виде, что отвечает цельной простоте белого цвета, в котором глаз не различает спектра, и простоте фактуры бумаги. Черное - символ тьмы и зла, с помощью которого Илия воплощает чисто графически идею творения мира, как борьбу Бога и дьявола.
Это также цвет, который делает активным белый цвет бумаги, заставляя его превращаться в свет. Это, наконец, носитель движения и материи, материи вселенной и материи деревянной доски.
Главный художественный прием Илии в белой гравюре - черное пятно - никогда не образует поверхности сплошного залива. Оно строится из ряда как бы спрессованных параллельных штрихов, передающих структуру древесины, и в белой гравюре напоминает мазок кисти. Такое черное пятно на белом прямолинейно, отрывисто, динамично и в то же время устойчиво. Чаще всего оно вторит горизонтальному формату листов и продольному распилу дерева.
Но Илия создал не только белую гравюру, построенную из бумаги. Он создал также гравюру черную, сделанную из доски, гравюру, которая как бы складывается из сгустившегося и разросшегося черного штриха и белого пятна. Это составляет своеобразие черной гравюры Илии. Ни белого штриха, ни сплошного черного пятна в ней нет. В черном и белом свято соблюдена разница материалов - дерева и бумаги, разница покойного, неуловимого белого света и тяжеловесной движущейся черной материи. В черных гравюрах Илии штрих движется зачастую по доске в разных направлениях, разнообразя сплошную непроглядную черноту доски, вводя в нее хаотичность движения и разнохарактерность форм и масс материи вселенной. Иногда при этом штрих теряет прямолинейность и отрывистость, типичные для белой гравюры, изгибается и круглится на заворотах формы. Случается, что Илия в черной гравюре пользуется перекрестным штрихом, напоминающим резцовую гравюру на металле. Но делает это крайне редко и очень деликатно. Обычно перекрестный штрих в гравюрах Илии нейтрализован, подавлен чисто ксилографической техникой идущего по волокну штриха. Однако богато разработанная фактура материи черного издали смотрится все же пятном и обнаруживает свое разнообразие лишь при пристальном рассматривании вблизи или при большом увеличении.
Беспокойство, разнонаправленность штриха Илии в черной гравюре, выражающие подвижность и непостоянство облика вселенной, ее копошащуюся, кишащую темными силами массу, зрительно перекрывается напряженностью контраста черного и белого.
А. Сакович. 1983 г.
Библия Илии. Киев. 1645 - 1649. Часть вторая. |
