Музыка и поэзия. Немного истории

Поэзия и музыка словно родились под знаком Близнецов. И хотя совершенно очевидно, что «рождение» этих искусств было вовсе не одновременным, оба означены постоянным тяготением друг к другу. Тайны тут нет: оба этих рода искусства взросли из одного зерна, вышли из одного лона — народного музыкальнопоэтического искусства.

Наши далекие предки не знали поэзии отдельно от музыки. Искусство на первобытной стадии развития представляло собой триединстве музыка — слово — танец. Что же было вначале — поэтическое слово или музыка? Наука дает убедительный ответ на этот вопрос — музыка! Археологи находят в раскопках времен палеолита (40 тыс. лет назад) примитивные музыкальные инструменты: кости птиц с пробитыми отверстиями, звучащие камни. Трудовые выкрики, охотничьи и боевые сигналы были первыми ростками будущей музыки, но как много столетий должно было еще пройти до ее истинного рождения! ' Через ритуальные танцы, боевые песне-пляски, игры в охоту и бои шло человечество к своей будущей музыкальной культуре.

«Для музыковеда, как и для литературоведа, примечательную важность имеет то обстоятельство, — писал А. Сохор, — что для поэзии синкретическое слияние с музыкой было единственной формой ее существования в доисторические времена, тогда как музыка знала уже тогда и иные формы, чисто инструментальные, связанные с сигнальными функциями или сопровождением танцевальных и прочих движений».

А слова? Да, постепенно к напевам присоединялись и слова-заклинания, но можно ли их назвать стихами?

Вот один из таких «стихов»-заклинаний, обращенный к бойцу, разящему врага:

Меть ему в лоб

Меть ему в грудь

Меть ему в печень

Меть ему в сердце

Когда же побежит,

Меть ему в спину,

Ого, ого, ого!

Позже возникло хоровое пение и разделение на два полухория, своеобразный поединок-диалог между двумя группами племени, Вслед за военными песнями-плясками наши предки создавали трудовые, а затем и любовные песни, и песни-славления, и гимны-заклинания.

Сложным, долгим путем шло создание таких уникальных явлений, как народно-песенное искусство и эпос во всем многообразии своих жанровых, поэтических и музыкальных модификаций. В песнях-гимнах героям заложены истоки героического эпоса, в стенаниях по усопшим — песни-плачи, в любовных напевах — зачатки будущей лирической поэзии. В следующие эпохи развитие музыкально-поэтического искусства у разных народов складывалось по-разному. История музыки зафиксировала и проанализировала такие различные (но в чем-то и сходные) явления, как мистерии Древнего Египта, триединое (музыка — слово — танец) искусство народов Индии, лирическая поэзия с музыкой китайской «Книги песен» — «Шицзин», древнеиудейская «Песнь песней» царя Соломона, представляющая собой сборник любовных обрядовых, свадебных песен и псалмы царя Давида, гимнопедии и гипорхемы древнегреческого искусства и, наконец, героический эпос Гомера «Илиада» и «Одиссея».

Поэтическое искусство Древней Греции было поистине уникальным явлением. Недаром Маркс писал, что греческое искусство и эпос «продолжают служить нормой и недосягаемым образцом». Под аккомпанемент лиры, кифары, авлоса пели древние поэты свои песни, и пение это называлось лирикой, кифаристикой, авлетикой в зависимости от аккомпанирующего инструмента. Под аккомпанемент кифары чаще других исполнялись песни, связанные с общественными событиями, а в сопровождении лиры — любовного, элегического характера. Песни-стихотворения, исполняемые под музыку, назывались меликой, мелической поэзией.

Предание рассказывает о хромоногом поэте Тиртее, создателе античного анапеста, со стихами-песнями которого воины шли в бой. При исполнении анапестических стихов в Элладе исполнители не только аккомпанировали себе на каком-нибудь инструменте, но и приплясывали, отбивая такт ногой на последнем слоге (отсюда — поэтический термин «стопа»).

В странах античной культуры, Греции и Риме, существовали развитые многообразные формы вокально-поэтического искусства— сольного и хорового. В Греции (в Спарте) создавались женские и детские хоры, союзы певцов и танцоров. Хоровому искусству придавалось столь важное значение, что даже Платон определял музыку как умение управлять хором. Высшего своего расцвета и подъема хоровая лирика достигает в одах крупнейшего греческого поэта и музыканта Пиндара, создавшего яркие образцы торжественного, приподнятого искусства. Хоровая культура стала основой знаменитой греческой трагедии — вершины мусических искусств. Из хора выделялся запевала, рассказывающий об общественных событиях, боях и победах. Так рождался эпос.

Лирическая же поэзия, сольная и по преимуществу мелическая, т. е. напевная, исполнявшаяся под аккомпанемент музыкального инструмента, нараспев, имела, по-видимому, разнообразные и развитые мелодии, о которых мы, к сожалению, не можем судить — они не дошли до нашего времени. Сохранились лишь более поздние поэтические тексты Алкея, Коринны, Сафо, да и то не в оригиналах, а в папирусах древних переписчиков Александрии.

Огромное значение придавали греки ритму, объединяющему слово, пение, инструментальную музыку и танец. Ритм, по понятиям греков, заключал в себе мужское начало, мелодия — женское. Этот приоритет ритма идет еще от древнейшего праискусства доисторических времен.

Классический период древнегреческого искусства характерен еще одним важным элементом — господством одноголосной мелодики. Она обеспечивала теснейшую связь со стихом, отчетливость произнесения текста. Стихотворный текст рождался прежде музыки или опережал ее сочинение, т. е. стихи диктовали музыкальное воплощение, и метр стиха определял ритм музыки.

Собранные по крохам стихи и сведения о музыке Древней Эллады, а также Древнего Рима представляют собой необычайную ценность для истории поэзии и музыки. Помимо высочайших художественных достоинств, многие из них заключают важнейшие сведения по теории стиха и музыки. Из них мы узнаем, что греки открыли диатонические лады, в основе которых лежал тетрахорд (кварта), ставшие на многие столетия основными для европейской музыки (дорийский, лидийский, фригийский, миксолидийский), знали и применяли энгармонизм и хроматику. Особенно ценной заслугой греков стала разработка теории музыки и музыкальной эстетики, тесно связанной с их философскими учениями, в центре которой лежит понятие об этосе — выразительных возможностях, воспитательном и общественном значении музыки.

 «Подобно тому как гимнастика способствует развитию физических качеств, так точно и музыка способна оказать некоторое воздействие на этическую природу», — писал Аристотель, а Платон утверждал: «Ритм и гармония» лучше всего проникают в глубь души и сильнее всего захватывают ее».

Греки же ввели целый ряд музыкальных и поэтических терминов, которые живут по сей день. Употребляя их, мы даже порой не осознаем, что они пришли к нам из такого давнего далека, полагая их терминами русскими или, по крайней мере, русифицированными европейскими: музыка, мелодия, гамма, ритм, хор, строфа, стих, стопа и множество других.

Музыкально-поэтические жанры античного искусства стали основой будущих поэтических жанров: элегии, дифирамба, оды и др. Греки создали не только свой знаменитый гекзаметр, но и целый ряд стихотворных размеров или стоп, в том числе дактиль, хорей, амфибрахий, анапест. Жанр дифирамба был торжественным гимном в честь бога Дионисия и вообще в честь героев сражений. Элегия — грустнолирическая песня (но иногда и боевая, нравоучительная, философская), исполнявшаяся обычно под жалобный аккомпанемент флейты, — стала популярнейшим поэтическим жанром и дошла до XIX столетия: ей отдали дань и русские поэты Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Языков, Некрасов, Фет, а в XX в. — Блок. Сохранили по сей день свое непреходящее значение такие жанры, как эпиграмма, ода, застольная песня, гимн. Вершиной музыкальной теории античности стали работы Аристоксена (4 в. д. н. э.), сумевшего понять и раскрыть всю важность и необходимость темперированного строя, на два тысячелетия предвосхитив будущее музыкальной теории.

Высокого расцвета достигла поэзия и в Древнем Риме, где I в. до нашей эры дал такие великие имена, как Катулл, Тибулл, Проперций и особенно Овидий и Гораций. Лирика этих поэтов соединяла в себе элегичность и музыкальность эллинической мелики, остроту восприятия мира, глубину человеческих переживаний. Оды Горация, элегии Овидия, мелические стихи и эпиграммы Катулла принадлежат к выдающимся произведениям мировой литературы.

Более пятнадцати столетий нашей эры поэзия и музыка развивались параллельно, постоянно вступая в контакт, переплетаясь, сливаясь воедино. «Оба этих элемента (ритм, интонация. — Р. П.), присущие поэзии и музыке, проявляются в каждом из искусств своим особым образом, сохраняя при этом черты общности, обусловленные единством истоков — неразделимостью двух начал в древнейшем искусстве — песне» (В. Васина-Гроссман). «Ритмическая организация, — полагает исследователь русской поэзии Г. Поспелов, — возникла в стихах из музыки».

Вокальные сочинения, рождавшиеся на протяжении столетий, можно подразделить на две большие группы по признаку подчиненности. В одной из групп главенствующую роль занимала поэзия, в другой — музыка. В религиозных песнопениях средневековья, как и в античном мелическом искусстве, музыка играла подчиненную роль. В церковных псалмодиях, юбиляциях использовались не произведения поэтического творчества, но молитвы, канонические культовые тексты и поучения. Задача музыки состояла лишь в том, чтобы озвучить текст. И тем не менее в этой прикладной музыке были достигнуты замечательные художественные образцы. Рядом же с культовой музыкой бурно развивалось народное песенное искусство. Круг средневековых песенных жанров был весьма разнообразным: песни любовные, шуточные, сатирические и антиклерикальные. Певшие их крестьяне, школяры, подмастерья, бродячие певцы и актеры подвергались подчас жестоким гонениям. (Вспомним историю гонений скоморохов на Руси, немецких шпильманов в Германии.) Пели былины и эдды, исторические песни, рассказы о «делах давно минувших дней». То были, как правило, простейшие куплетные напевы, расцвеченные повторениями, сопоставлениями, вариантами.

Образцом для многих европейских стран стало искусство французских трубадуров (X в.), представлявшее собой характерное выражение светской рыцарской культуры. Однако в искусстве трубадуров и труверов во Франции, миннезингеров — поэтов-певцов в странах немецкой культуры (XII—XIII вв.), несмотря на яркость, разнообразие мелодики, большую гибкость интонирования, напевность (мы располагаем большим количеством записанных образцов вокальной лирики средневековья) музыка тем не менее еще не стала равноправным партнером в союзе с поэзией, содержание и сюжет песен играли главенствующую роль. Так, в поэзии трубадуров (музыка и текст, как правило, создавались одним лицом) ритм напева определялся размером стиха и был ему всецело подчинен. Ритмическая организация стиха определяла и характер напева: бодрый, маршеобразный, грустный, скорбный или торжественный. Пение далеко не всегда сопровождалось игрой на инструментах. Инструментальная музыка звучала лишь во вступлении, интерлюдии или постлюдии в таких, например, напевах как канцоны, сервенты, тенсоны.

В те далекие времена рыцарское искусство еще не считалось профессиональным. Исполнение стихов и песнопений в «честь прекрасной дамы» жило параллельно с народным искусством вагантов, шпильманов, жонглеров — этих скоморохов Европы. Но могучий поток рыцарского искусства, охвативший все европейские страны, сливаясь с не дленее мощным потоком народного — городского и сельского музицирования — создал музыкально-поэтическое направление с разработанным комплексом выразительных средств и четкой музыкальной письменностью, что стало основой будущих ролдансов и песен.

Пришедшее на смену одноголосному пению многоголосие продвинуло далеко вперед историю вокальной музыки — церковной и светской. Не менее двух веков был чрезвычайно популярен в Европе жанр мотета — своеобразный романс средневековья, первый, по существу, светский многоголосный жанр (XII — XIV вв.). Мотет дожил до XVII — XVIII столетий, став торжественным и развитым жанром хоровой музыки, в котором работали крупнейшие мастера полифонической музыки, в том числе и И. С. Бах.

В эпоху раннего и позднего Возрождения мы наблюдаем активное наступление жанров светской музыки, подкрепленных новыми возможностями развитого многоголосия.

Светские песенные и танцевальные жанры — французские шансоны, итальянские фраттолы, виланеллы, каччии, баллады, испанские вильянсико и романсы, английские кэчи и раунды, немецкие, чешские, польские песни — отражали все многообразие гуманистических идей эпохи. Именно в это время начинается формирование типа, му-зыканта-профессионала, получающего специальное музыкальное образование в школах и академиях. Бурное развитие инструментальных жанров, создание ансамблей и оркестров и, наконец, рождение оперы (Флоренция, XVI в.) дает толчок развитию новых вокальных жанров; оратории, кантаты, сольной песни.

Италия — родина прекрасного и нежного вокального жанра, не потерявшего своей свежести и привлекательности до наших дней, — мадригала, состоящего из коротких куплетов (2—3 строки) с припевом — ритурнелем. Если мотет мы назвали романсом средневековья, то мадригал — подлинный хозяин и глава камерно-вокальных жанров эпохи Возрождения. Это уже новая и гораздо более высокая ступень развития камерно-вокальной музыки, отличающейся многоголосием, и по своему значению и сложности она приближается к поэтическому тексту, а в чем-то и превосходит его. Свободная мелодика, хроматизмы, увеличенные и уменьшенные интервалы, то убыстрение темпа, то введение более дробных длительностей, вплоть до шестнадцатых (новшество!), — все это говорило о свободе музыкального мышления, раскованности, новом мироощу-щении, свойственном человеку Возрождения. И все эти свойства вобрал в себя скромный и изысканный мадригал! Надо сказать, что народные истоки мадригала вызывали бурную ненависть у защитников старого искусства, называвших мадригалистов «грубиянами, невежами». Высочайших образцов мадригального искусства достиг слепой флорентийский органист Франческо Ландино, автор мадригалов на стихи своего современника, земляка и тезки Франческо Петрарки.

«Сладостная выразительность» мадригалов Ландино, возвышенная лирика Габриелли, Джезуальдо ди Веноза, будущего отца оперы Монтеверди и крупнейшего мастера церковной вокальной музыки Палестрины подняли жанр мадригала на высоту большого искусства. В этом гибком и подвижном жанре музыка уже далеко не служанка, а скорее, госпожа, она сложна и самостоятельна.

В XV—XVI вв. вокальная музыка движется по пути все большего усложнения. Это со всей очевидностью проявилось в творчестве выдающегося нидерландского композитора Жоскена де Пре, автора месс, мотетов, светских песен, и особенно в творчестве крупнейшего автора мотетов, мадригалов, виланелл франко-фламандского мастера Орландо ди Лассо, обобщившего опыт своих предшественников. Песни Лассо «Милому прекрасному вину», «На рынке в Аррасе», «Он старик — я молода» и, наконец, знаменитое «Эхо» — непременный и эффектный номер в программах многих современных хоровых коллективов. Среди мастеров этого времени выделяются Гийом де Мишо, автор многочисленных баллад, и Филипп де Ветри, автор трактата «Арс Нова», давшего название целому направлению в музыке.

Яркость, свежесть мелодии, остроумие и легкость отличают французские шансоны. Одним из ярких представителей этого жанра в XVI в. был Клеман Жанекен, «весельчак и хохотун».

Подлинными соавторами композиторов были поэты Возрождения: Петрарка (1304—1374) в Италии и поэты «Плеяды» во Франции во главе с Пьером Ронсаром. Заметим попутно, что творчество этих поэтов пестрит музыкальными терминами-названиями, определяющими жанровую характеристику их стихотворений: канцоны, баллады, мадригалы, рондо. Пожалуй, именно тогда, в эпоху раннего Возрождения, и начался постепенный процесс отделения поэзии от музыки (определить точные, даже приблизительные границы начала этого процесса невозможно). Появление на рубеже XVI—XVII вв. новых жанров — оперы, симфонии, оратории, кантаты — и стиховых систем нового времени еще более отдалило поэзию от музыки, разделило на два самостоятельных вида искусства, но отнюдь не уничтожило их родовых признаков и взаимного тяготения друг к другу.

Мы не ставим своей задачей подробно описывать вокальные жанры в их историческом развитии — это уже сделано историками музыки. Нам было важно подчеркнуть, что синтез поэзии и музыки — процесс живой, изменчивый, что на этом длительном пути появлялись многочисленные формы взаимодействия этих двух искусств Друг с другом: синкретическое искусство античности, двуединство «поэт—композитор» в эпоху средневековья, сочинение вокальной музыки на тексты авторской поэзии в эпоху Возрождения. И параллельно развивающееся по своим законам сильное, мощное народно-песенное искусство.

Р. И. Петрушанская