"Письмовник" Николая Курганова — книга необыкновенной судьбы. Во всех библиографических справочниках ему сопутствует эпитет "знаменитый". Его называли первой русской энциклопедией, и долгие годы он считался классическим курсом и хрестоматией русской словесности.
Его "тихая слава" была на редкость устойчивой.
Пушкин в "Истории села Горюхина" повествует, какое завораживающее влияние имел "Письмовник" на молодого горюхинского барина. А. В. Даль в рассказе "Варнак" упоминает, что нашел эту книгу в жалком наследстве, оставшемся после бедняка ссыльного.
Кюхельбекер прочитал "Письмовник" во время тюремного заключения и записал в дневнике, что нашел в нем "довольно много любопытного", особенно в собрании русских пословиц, среди которых оказалось много вовсе ему неизвестных.
Герцен помянул о "Письмовнике" добрым словом в "Записках одного молодого человека".
Но, взяв книгу в руки, вы обнаруживаете, что "Письмовник" Курганова вовсе не письмовник. В нем нет никаких писем, кроме разве "Перевода прошения в стихах, кое акцизный секретарь Ганкен подавал польскому королю". Заглавие книги и поначалу вводило в заблуждение читателей, и теперь вводит. Книга в первом издании называлась: "Российская универсальная грамматика или всеобщее письмословие", но автор захотел потом заменить греческое слово "грамматика" и нашел русский эквивалент: "письмовник". А тем читателям, которые искали в его книге руководство к сочинению разных писем, он рекомендовал обратиться к другому, не им составленному "Письмовнику", изданному в Санкт-Петербурге в 1789 году.
Николай Гаврилович Курганов, математических и навигацких наук профессором, не был ни филологом, ни писателем, даже претензий не имел на эти звания. В предисловии к "Письмовнику" он пишет о себе в третьем лице так: "Книгу сию издать не его бы и скучное дело, но по древней пословице: не боги горшки-то обжигают, те же люди". Кроме грамматических, исторических и естественнонаучных сведений, автор "обогатил ее присовокуплением разных благопристойных вещей, ведая, что различность веселит, обогащает мысли и просвещает разум". Обрастая этими присовокуплениями от издания к изданию, "Российская грамматика" превратилась таким образом в своего рода энциклопедию по различным отраслям знаний. После грамматики следуют русские пословицы, собранные в алфавитном порядке, "краткие замысловатые повести", числом 353, древние апофегмы, нравоучения Эпиктета и Сенеки,диалоги на разные темы в форме вопросов и ответов: о философии, о навигации, о геральдике, о мифологии, о словесности. Во вторую часть "Письмовника" входит "Собрание разных стихотворств", то есть хрестоматия русской поэзии от Тредиаковского до Сумарокова, записи народных песен и "киевокалекских" кантов, "Всеобщий чертеж наук и художеств", в котором даются краткие сведения о поэзии и философии, о свойствах души и об употреблении наук, о предузнавании погод и о системе мироздания, наказ врачебный и рудомет немецкий. Затем следуют исторические и хронологические сведения, словарь иностранных слов, толкование имен человеческих и названий дней недели и месяцев, мнения о цветах и объяснения к словарю.
Н. Г. Курганов был штатным профессором Морского шляхетного кадетского корпуса и выпустил немало учебных книг по математике, астрономии, навигации, фортификации и военным наукам, но только "Письмовник", созданный им на досуге, как бы случайно, между делом, заслужил ему долгую славу. При жизни автора вышло пять изданий, а в 1837 году - одиннадцатое. Профессор А. Кирпичников, посвятивший "Письмовнику" Курганова ряд статей, насчитывает всего 18 изданий.
В чем секрет такого удивительного успеха?
Устойчивая популярность "Письмовника" свидетельствовала о появлении нового читателя из мещан и разночинцев. Опытный издатель Н. И. Новиков отмечал, что "у нас не только книги четвертым и пятым изданием печатаются, которые этим простосердечным людям, по незнанию ими чужестранных языков нравятся". Курганов угадал их вкусы и потребности, сумел в живой и занимательной форме сообщить уйму сведений и приобщить жаждущего знаний простеца грамотея к наукам и словесности.
Книга и теперь представляет интерес для читателей, в ней много занимательных фактов и сведений на уровне науки 18 века.
Талантливый самородок, солдатский сын, пробившийся благодаря своим способностям и упорству в науку, Н. Г. Курганов был человеком передовых демократических взглядов. В подборе пословиц и в кратких замысловатых повестях он обнаруживает свой демократизм и ненависть к феодально-крепостническому строю. Недаром Герцен называет "Письмовник" "блестящим предшественником нравственно-сатирической дух: "Душа приказного заросла крапивой: одни колючки свидетельствуют о его поносной живучести". В вопросах грамматики Курганов за 150 лет до орфографической реформы высказывается за упразднение буквы "ять", а в летосчислении - за переход на новый стиль: "пора бы уставить и у нас оный счет для согласия с европейским".
Беллетристическая часть "Письмовника" - "Краткие замысловатые повести". Им книга больше всего обязана своею популярностью. Это собрание кратких новелл и анекдотов, частью переведенных и пересказанных автором.
В иных из этих повестей мы находим отклики на злобу тогдашнего дня; современники узнавали за прозрачными намеками живых действующих лиц и подлинные случаи. Как в пестром масленичном маскараде, проходят перед нами короли и папы, спесивые вельможи и придворные дамы, челобитчики и подьячие, волокиты и пригожие вольнодумки, рогатые мужья и лукавые жены, воры и нищие, арлекины и коломбины. В этих забавных миниатюрах живо сохранились дух и стилистическая окраска эпохи.
Мне захотелось вернуть из забвения этот достойный внимания читателей литературный памятник 18 века. для иллюстратора в нем много интересного, и прежде всего - заманчивое обилие типажей и ситуаций. Иллюстраций получилось более восьмидесяти.
Книга была издана издательством "Художественная литература".
За пять лет работы над "Письмовником" я стал "курганововедом", благо литература о нем весьма скудна. На книжной полке у меня прибавилось: два издания "Письмовника", одно прижизненное - пятое, 1793 года, другое - девятое, выпущенное в 1818 году "иждивением Ивана Глазунова". А кроме них - "Устав морской" 1763 года, на титульном листе которого выцветшими чернилами написано: "Из книг Кургановых". Эта надпись, а также заметки тем же почерком на белых сторонах форзаца позволяют предполагать, что книга побывала в руках самого Николая Гавриловича.
Н. В. Кузьмин. 1978 г. |