Рисунок знаком нам с раннего детства. Им мы пользуемся повседневно, когда хотим разъяснить свою мысль с помощью графического изображения.
Еще шире употребляется понятие «рисунок» в художественной практике живописцев, скульпторов и архитекторов. Их работа всегда начинается с разного рода подготовительных рисунков, в которых постепенно определяются очертания будущего произведения.
Вместе с тем рисунок — это особый вид искусства, обладающий своим собственным языком, очень простым и ограниченным в технических возможностях, но зато очень богатым и тонким, очень свободным и непосредственным в художественной выразительности.
Цвет не играет в рисунке сколько-нибудь существенной роли. Не всегда нуждается рисунок в тщательной законченности всех деталей, часто оставаясь на стадии беглого наброска. Главное в рисунке — темная линия на светлой поверхности бумаги. И самое простое и самое сложное изображение строится в рисунке с помощью линий и соотношения светлого и темного. Такой графический образ может быть предельно лаконичным — несколько росчерков, дополненных сильными контрастами светотени. Но он может быть и необыкновенно сложным и утонченным, созданным разнообразными приемами линейного штриха и тончайшими оттенками в переходе от светлого к темному.
У большого художника рисунок всегда технически прост и одновременно всегда бесконечно богат в своей образной выразительности. В его руках линия обладает волшебной способностью воссоздавать на маленьком листке бумаги объемные формы предметов и человеческие фигуры, реальное пространство вокруг них, свет и воздух, запечатлевать все многообразие увиденного в жизни, свои наблюдения и свои фантазии, свои мысли и переживания. И тогда, рассматривая рисунок художника, мы видим не только то, что он создал, но и то, как он это создавал. Мы угадываем его мысли и художественные искания, наблюдаем зарождение, развитие и воплощение его замысла, невольно проникаемся его творческим волнением. В свободно исполненном рисунке — независимо от того, создан он недавно или несколько столетий назад — всегда есть ощущение только что прерванной работы, ощущение, заставляющее с особенной непосредственностью вновь и вновь переживать живой процесс создания графического образа.
Искусство рисунка было известно с древнейших времен: оно всегда лежало в основе всякого изобразительного творчества. Однако самостоятельное художественное существование рисунка начинается значительно позднее — с эпохи Возрождения. Именно в это время рисунок, по-прежнему сохраняя подготовительное назначение, достигает высокой реалистической зрелости своего графического языка. Витторе Карпаччо — один из самых замечательных итальянских рисовальщиков раннего Возрождения. Представитель венецианской школы, он в своих маленьких рисунках обнаруживает такую тонкую живописность, какую еще трудно найти в его больших холстах. Он рисует пером легкими прерывистыми линиями, которые то сгущаются в темные штрихи-мазочки, то словно тают в прозрачном воздухе. Вместе с этой воздушностью, составляющей отныне неповторимую особенность венецианского рисунка, в эскизе «Св. Иероним в келье» удивительно живо передана спокойная и замкнутая атмосфера рабочей комнаты ученого, погруженного в свои занятия.
Выступавший в живописи и в своей эстетической теории как самый последовательный сторонник упадочного римского маньеризма, Федериго Цуккари в беглых натурных зарисовках неожиданно поражает смелой экспрессией и острым чувством реальности. Смешение коричневато-красных штрихов сангины с черными штрихами итальянского карандаша еще более усиливает напряженную динамику его графической манеры.
Гверчино — мастер XVII века — также проявил себя в рисунке выше чем в живописи, где каноны болонского академизма сильно ограничивали его природное дарование. Особенно красивы его стремительные эскизы пером, чуть оттененные пятнами размывки. Перо скользит у него по бумаге широкими, спутанными росчерками, выявляя движение фигур сильными ритмическими нажимами. В рисунке Пуссена движение линий замещается движением светотени. Строгий классик, он предстает перед нами в своих подготовительных набросках как мастер страстного темперамента и необузданной фантазии, достигающий желаемой гармонии лишь в законченных произведениях.
Больших успехов в развитии реалистического рисунка достигают фламандские и особенно голландские мастера XVII века. Образы родной природы и сцены повседневной жизни всегда в центре их внимания. Они не гонятся за виртуозностью исполнения, которая в то время так импонировала мастерам барокко. Добросовестное повествование, интерес к скромным бытовым деталям больше соответствуют их художественным воззрениям. Это, однако, не мешает многим из них в самом обыденном улавливать ту естественную поэтичность, какая есть, например, в «Пейзаже с ветряной мельницей» Яна ван Гойена. Томас Вейк, принадлежавший к так называемым «итальянизирующим» мастерам голландской школы, в простой зарисовке блеснул мастерством живописной отмывки бистром, воспринятой им в кругу римских рисовальщиков. Рисунок Хоогстратена ясно показывает насколько всепокоряющим было воздействие искусства гениального Рембрандта на всех тех, кто хоть немного поработал в его мастерской.
В XVIII столетии искусство рисунка вступает в период самого высокого артистизма. Независимо от конкретного назначения, рисунок — будь то беглый эскиз или законченная композиция — рассматривается теперь с точки зрения его художественной самоценности. Рисунки известных мастеров широко коллекционируются и воспроизводятся в гравюрах, знатоки их ценят наравне с произведениями живописи. Отточенная виртуозность и какая-то особенная непринужденность исполнения, изысканная декоративность формы, эмоциональная выразительность образов, лишенная подчас большой глубины и силы, но полная тонкого изящества и одухотворенности — таковы характерные черты графического стиля XVIII века. Его крупнейшим выразителем в Италии был венецианец Джованни-Баттиста Тьеполо.
Последний великий декоратор-монументалист, Тьеполо зачаровывает безмерной легкостью и широким размахом своей графической манеры. В несколько мгновений способен он набросать пером и кистью целую драматическую сцену, пронизанную бурной взволнованностью и страстью. Его рисунок не признает жестких линейных очертаний и тщательной моделировки. Он весь как бы соткан из света и воздуха: рваные штрихи и прозрачные пятна, разбросанные на листе, образуют единое живописное целое. В таких эскизах при крайнем лаконизме деталей найдено самое существенное; в них в сжатом виде уже заключено все то, что может быть развернуто в монументальной фреске или картине. Одаренным рисовальщиком был и Джованни-Доменико Тьеполо, который отличался от отца более резкой манерой.
Французская школа рисунка выдвинула в XVIII веке целую плеяду блестящих мастеров. Франсуа Буше, который первым начал вместе с картинами выставлять этюды, любил заканчивать свои рисунки пастелью. Традицию академического рисунка он истолковывает в духе искусства рококо, дополняя четкую пластическую моделировку форм живописными эффектами мягкой штриховки. Очень живые и выразительные этюды с натуры Грёза, исполненные с подлинным графическим блеском, почти полностью свободны от сентиментальной нравоучительности, которая так назойлива в его картинах. Фрагонар — один из самых выдающихся французских рисовальщиков той эпохи — в своих больших листах (пейзажах или жанровых сценах) совершенно отказывается от линейного рисунка. Поверх предварительного наброска свинцовым карандашом он наносит кистью нежнейшие слои отмывки желтрвато-коричневого бистра, достигая почти неуловимых глазом оттенков в живописной вибрации основного тона. «Рисовальщик королевских садов» Гюбер Робер также стремится передать в пейзажных зарисовках очарование живописных эффектов. Рисуя сангиной, он стушевывает отдельные штрихи в сплошные пятна, светлыми и темными тонами обозначая воздушную среду и массы декоративной зелени.
В. Гращенков |