Сэрэнжав Балдано

Сэрэнжав Балдано родился 8 ноября 1930 года в улусе Хойто-Ага Бурятского национального округа Читинской области. Член Союза художников СССР с 1961 года. 

Творчество Сэрэнжава Балдано — яркое и самобытное явление в искусстве Казахстана. Не совсем обычным был его путь в искусство. Не имея профессионального образования, он за неполных пятнадцать лет, к концу 70-х годов, становится автором более чем двухсот работ, признанным скульптором, чьи персональные выставки успешно экспонировались в Алма-Ате и Москве.

Наделенный незаурядной волей, упорством и характером, он в течение всей жизни развил в себе задатки художника, которые почувствовал еще в детстве, когда любовался архаической красотой храмов — дацанов и слушал до рассвета эпизоды из героического эпоса «Гэсэр» в исполнении деда, сказителя Холхожона. В его роду было немало народных мастеров, резчиков по дереву, и потому закономерным, естественным стало для него обращение к этому пластичному и теплому по тону природному материалу.

По признанию художника, его побудили взяться за резец раздумья о природе ваяния, желание на практике соединить традиции народного искусства и современной пластики.

Древняя бурятская скульптура стала для С. Балдано подлинной школой, давшей ему глубокое понимание образной выразительности произведений, умение максимально использовать свойства и качества избранного матерпа-ла. Он самостоятельно изучил лучшие образцы мирового искусства, наследие традиционной культуры Востока, достижения современных художников в нашей стране и за рубежом.

Немалую роль в становлении скульптора сыграла его работа в Казахской государственной художественной галерее, Союзах художников Бурятии и Казахстана, постоянное общение со своими коллегами-современниками, старейшими художниками республики: И. Я. Иткиндом, А. Кастеевым, А. М. Черкасским, С. М. Калмыковым.

В начале 60-х годов появляются его первые теоретические статьи для специальных журналов о бурятской миниатюре и деревянной скульптуре XVIII—XX веков, написанные на основе обобщенных наблюдении самого художника и собранной нм во время поездок в Бурятию коллекции, экспонаты которой можно найти в его квартире и мастерской.

Несомненно, что в поисках собственного пластического языка С. Балдано пришлось словно впитать в себя всю систему выразительных средств, воспринятую им у народного искусства и творчески осмысленную, сделать ее фактором своей внутренней жизни и мироощущения. Круг сюжетов и персонажей ранних произведений художника следует искать в воспоминаниях и впечатлениях его юности. Прообразы будущих скульптур он часто находил в сказаниях, песнях и легендах бурятского народа. Это декоративные маски, олицетворяющие стихийные силы природы, изображения животных, воспринятые символически, в духе фольклора.

Одним из характерных произведений этого первоначального периода является «Лев» (1962). В легендах Бурятии это царственное животное символизирует могущество, силу и непобедимость. Работа вырезана из кедра, растущего па отрогах Саянских гор. Древесина этой породы отличается податливостью и в то же время повышенной плотностью. Все эти качества дерева художник удачно выявил, чтобы добиться крепкой фактуры, цельности и чуткости пластических форм. Однако при всей добротности, сделанности скульптура еще не вполне самостоятельна по замыслу, она в большей степени исходит от традиционных решений. И все же здесь уже чувствуется рука мастера, свободно владеющего материалом.

Настенные резные рельефы начала 60-х годов в какой-то степени навеяны ритуальными масками, которые изготовлялись для пантомимических масок «мистерии нам», по С. Балдано, ощутив их форму, придал своим работам новое звучание («Розовая», «Черная», «По мотивам народной мифологии»). Активность воздействия в этих произведениях достигалась экспрессивностью мимики, яркой характерностью персонажей. Вся группа настенных скульптур насыщена цветом, что усиливает ее значимость в жилых интерьерах и зданиях общественного назначения. Во время поездок по улусам Бурятии С. Балдано узнавал у народных мастеров секреты приготовления красителей минерального происхождения, органических растворителей и связующего клея, способствующих особой глубине тона, прекрасной сохранности скульптуры и росписей по дереву даже в неблагоприятных условиях. Эти драгоценные сведения С. Балдано собрал, изучил и по-своему применяет поныне при тонировке и полировке работ до матового блеска.

Живя более пятнадцати лет в Алма-Ате, он использует местные сорта деревьев: ясень, дуб, карагач, сосну, клен, липу, березу и другие. Под его рукой они приобретают качества красного или черного дерева, их фактура временами уподобляется свойствам редких пород, то приобретая «костяную» плотность, то вид сложных наплывов и разводов причудливого рисунка. Скульптор намеренно не ищет для заготовок будущих произведений те корни, пни и сучья, которые напоминают своими очертаниями фигуру человека или животного.

Он отвергает те природные дары, что радуют глаз своей пластичностью, но заранее ставят предел фантазии художника. Он доверяет работе воображения, еще больше ценит мысль, трансформирующую материал, подчиняющую его воле автора.

Своеобразным переходом к станковой скульптуре стал «Портрет матери» (1964), — по существу, глубокий рельеф, несущий в себе особенности объемной пластики. Выполненный из крупного нароста березы, он откровенно выявляет природу материала, утверждает первозданность, устойчивость человеческого бытия. Стремясь достигнуть большей выразительности образа, художник тонирует свою работу, насыщает ее цветом. Неровная бугристая поверхность древесины вступает в своего рода конфликт с обтекаемостью линий, со строгостью форм. Светотень не столько моделирует объемы, сколько создает нужные эмоциональные акценты, способствующие многозначности восприятия композиции.

Это произведение знаменует собой новый этап в творческих исканиях художника. Период накопления знаний и опыта сменяется по-истине взрывной активностью в работе. Пристрастие С. Балдано к единственному материалу — дереву — словно уравновешивается необычайным сюжетным и смысловым разнообразием его скульптур. Это композиции символико-аллегорического плана, мотивы бурятского и казахского эпоса, портреты, стелы, декоративные маски, предметы прикладного искусства, анималистика, художественная мебель («Поколение», 1964; «Аксакал», 1965; «Юность», 1966; «Мои знакомые», 1969; «Дети мира», 1969; маска «Блаженный», 1969; диван «Двуликий», 1969; «Прометей», 1970; «Чабан», 1971).

Его привлекают народные типы — характеры, сконцентрировавшие духовный опыт многих поколений. Особенности пластики в этих работах— компактность построения, монолитность форм, предельное обобщение; за кажущейся простотой решения таятся внутреннее напряжение, накал эмоций. В этом смысле скульптор решает важные, интересные проблемы, по-своему перерабатывая традиции не только бурятского народного искусства, но и древнего искусства Казахстана с его ярко выраженной архитектоникой форм и специфическими чертами пространственного мышления.

Характерно, что в изделия прикладного искусства художник никогда не вводит орнамент в качестве декора, давая текстуру древесины в первозданности естественного рисунка волокон, в устойчивости форм. Иногда в качестве живописных акцентов он использует вкрапления камней (кораллов, лазуритов), но больше предпочитает функциональную форму вещи, смягченную теплотой природной окраски материала (декоративная ваза;«Гэсэр», кумысный набор из восьми предметов, 1969). Композиции подсвечников, декоративных ваз, тростей и кресел включают полуреальные, полуфантастические фигуры животных и птиц, напоминающих об извечной связи всего живого в природе. Эти персонажи у С. Балдано всегда очеловечены, в полном согласии со стилистикой народных сказаний. В этих вещах художник предельно выявляет декоративные качества материала, но прежде всего дорожит особой интимностью в передаче настроения.

В его анималистической пластике почти нет интереса к фотографической достоверности внешнего облика животного и его повадок, ибо его увлекает образная характеристика моделей («Святое семейство», «Загнали», «Он и она», «Грусть»). Скульптор широко применяет в этом жанре приемы пластических контрастов, чутко сопоставляет нежную бархатистую текстуру с шероховатостью основных плоскостей, пристально вглядывается в мимику. В 70-х годах он стал активно вводить прием инкрустации глаз, вставляя лазуритовые или коралловые бусины, создающие иллюзию «говорящего» взгляда. Выразительна охваченная неясной тоской обезьянка в композиции «Грусть» (1975), где ритмическое чередование планов передает длящуюся во времени изменчивость состояния персонажа. В своих поздних работах автор отдает предпочтение более гармоничным вариантам, ищет спокойного и ясного сочетания скульптурных форм и окружающего пространства («Мой друг с бананом», 1981).

Лишь одна тема из всего сюжетного многообразия воспринимается как относительно стабильная. При изображении обнаженного женского тела художник находит равновесие противоположных свойств строгости, почти классической чистоты ритмов и повышенной упругости форм, дающих всей композиции динамическое напряжение (торс «Юность», 1975; «Женский торс», 1976; «Пробуждение», 1977; «Зрелость», 1980). В этих произведениях с особой наглядностью выступает роль интуиции, которая так сильна у С. Балдано при воплощении замысла и помогает ему находить в своей работе ту грань, которая соединяет чувственно-конкретное и условное, рациональное и эмоциональное. Эта особенность его образного мышления ярче всего проявляется при обращении к «вечным темам» («Поколения», 1974; «Сидящая. Обнаженная», «Ожидание. Обнаженная», 1974).

 Поворотным моментом в творчестве С. Балдано 70-х годов стало обращение к жанру портрета. Он проходит своеобразную эволюцию от приверженности к образам имперсональным — к постижению сложности психологической жизни персонажей. Уже сам выбор моделей становится для скульптора процессом активным п творчески избирательным. Оп чаще всего изображает людей, которых близко знает и любит, родственных ему по духу. Особенность художественных приемов и поисков в скульптурных портретах С. Балдано предопределена тем, что он создает их без предварительных набросков и этюдов, руководствуясь памятью и интуицией. Но он далек при этом от мысли превратить свои работы в некие отвлеченные символы. Эта дистанция между изучением натурного материала и осуществлением замысла необходима ему по мере возрастания выразительности чисто пластических средств, тогда как значимость внешнего формального правдоподобия ослабевает.

В его скульптурах присутствует та специфическая «категория», в которой откладываются особенности неповторимого бытия каждого человека — ее принято обычно называть характером. Автор точно находит соотношение между убедительностью физического облика и состоянием души персонажей. Интересно в этом плане одно из этапных произведений художника — «Голова. Одухотворенный» (1974). Оно построено на контрасте видимой грубоватости и крепости форм с ускользающей загадочностью взгляда и улыбки. Повышенная объемность при трактовке глаз помогает зримо представить напряжение мысли. Фактура светлого дерева усложнена, уподоблена изысканной поверхности изделия из старой блекло-золотистой кости. Цвет вносит дополнительный оттенок в восприятие образа, усиливая многоплановость, динамичность нюансов чувства при сохранении монолитности древесной массы.

Эта работа во многом характерна для зрелого периода творчества С. Балдано. Цельность видения, умение воплотить свою мысль определяют свободу исполнения и художественную завершенность своего рода серии портретов современников: «Портрет моего учителя» (1971 —1976), «Портрет жены» (1974), «Автопортрет» (1975), «Поэт Дондок Улзытуев» (1977), «Портрет моего брата Даба» (1978) и другие. Личностное отношение художника к своим моделям придает каждой из этих скульптур доверительный тон исповеди. Внимание автора обращено по большей части к натурам сложившимся, сильным, наделенным глубиной и полнотой чувства. При внешней простоте решения, композиции портретов раскрываются лишь постепенно: сочетание объемности целого и линеарной подвижности в проработке деталей придает им что-то таинственное, притягательное в своей неуспокоенности. Даже то, что можно назвать изъяном материала,— выпуклости, наплывы, наросты, трещины и шероховатости древесины — С. Балдано сознательно усиливает, используя их как образные элементы произведений середины и конца 70-х годов. Подлинный рост мастерства для этого художника неотделим от постоянного преодоления уже однажды найденного, от нравственного н творческого обновления; есть своя логика в его полемическом стремлении уйти от однажды использованных, пусть даже и очень удачных, технических приемов обработки материала или манеры резьбы. Проблема сочетания мгновенного и вечного в образной структуре его произведений претерпевает закономерную эволюцию. Пластическая драматизация, внутренняя конфликтность характеров сменяются интересом к гармонии в облике и сознании человека. Выявляя масштабность личности, С. Балдано по-иному решает вопросы соотношения скульптуры и пространственной среды.

Декоративно трактованные детали, внося остроту в восприятие портретного образа, своеобразно закрепляют обобщенную лаконичность силуэта.

Портреты начала 80-х годов приобретают возвышенный, романтически многозначный характер («Индира», 1981; «Портрет художника Галсана Эрденийина», 1980). В первом — постепенное, мягкое перетекание объемов, деликатная моделировка, плавность ритмических повторов скульптурных масс усиливают настроение просветленного, сосредоточенного раздумья. По-своему эта работу созвучна «вечным темам», которые художник разрабатывает в течение ряда лет,— непреходящей ценности красоты юности, пробуждающейся женственности. Только общее приобрело особую неповторимость благодаря чертам индивидуального, портретного сходства.

Несколько иной путь избирается при соприкосновении с раздумьями о предназначении художника, о природе творческого дара. Два года назад автор показал на республиканской выставке монументальную, эпически-величавую голову создателя героического бурятского эпоса— Гэсэра. Позже облик этой скульптуры изменили черты портретного сходства с выдающимся бурятским художником 30-х годов Галсаном Эрденийином, человеком трагически сложившейся судьбы. И в этой трансформации художественного замысла выступают личные качества С. Балдано, его горячий интерес к культуре своего народа, желание активно участвовать в се созидании. Подлинно гуманистический характер его произведений утверждается в постоянном процессе труда, поисков, раздумий, в преодолении всех сложностей на жизненном пути художника.

 Н. Вул