Фабричные ткани. Часть вторая.

Большое место в «крестьянском» ассортимен­те занимали рубашечные ткани с мелким узо­ром, называвшиеся в производстве «сетки» (на валу этот узор действительно был похож на сет­ку).

Чаще всего они выпускались ярко-розового цвета с мелким штриховым рисунком чер­точками, реже в серых, голубых или сиреневых тонах. Черточки иногда заменялись червячка­ми или мелкими горошками.

 Другим похожим на рубашечные и очень по­пулярным сортом ситца, употреблявшимся на женские кофточки, был «белоземельный». Ри­сунок его — простой мелкий растительный или цветочный, а чаще всего геометрический узор. По белому полю разбрасывались мелкие цвето­чки, букетики, травинки, листики пли просто прямоугольники, квадратики, ромбики, зведочки, горошки, точки и другие простейшие орна­менты. Мотивы узора «белоземельного» ситца, как и рубашечной «сетки», были взяты из руч­ной набойки и издавна пользовались большой любовью в деревне. За быструю раскупаемость «белоземельный» ситец назывался «Царь-мане­ра».

К «белоземельному» типу относились и выпу­скаемые в огромных количествах женские го­ловные платки (до сих пор пользующиеся боль­шим спросом в деревне). Середина такого плат­ка была заполнена мелкой точкой, а кайма пред­ставляла собой несложный растительный орна­мент, прорисованный тем же тоном, что и се­редина.

Новшеством в конце XIX века явился мас­совый выпуск «крестьянских» плательных тка­ней, отличавшихся от сарафанных большей сложностью рисунка, разнообразием расцветок и сортов материала. Кроме ситцев в эту груп­пу входили сатины, саржи, репсы, шотландки, и другие виды тканей, выпускавшиеся раньше преимущественно для города. Хотя в расцветке этих материи по-прежнему преобладали тем­ные фоны и спокойные сочетания, их колори­стическая гамма стала гораздо богаче и разно­образнее.

Кроме традиционных — кубового, си­него и темно-коричневого — стали обычными голубые, фиолетовые, вишневые, зеленые и многие светлые, например серые или зеленова­тые «салатные» тона. Впечатление большей по- лихромности, как правило, достигалось не столько за счет увеличения количества цветов, хотя и это имело место, сколько введением в узор нескольких оттенков цвета.

Моделирование оттенков одного тона, созда­вавшее своеобразный декоративный эффект, было вообще очень типично для тканей конца XIX — начала XX века. Особенно часто эти приемы применялись в «крестьянских» тканях. Одним из примеров использования такой тех­ники были плательные ситцы и сатины с узо­ром, именуемым на производстве «пико». Он представлял собой сложный узор из мельчай­ших точек, скомпонованных в виде раститель­ных или отвлеченных форм типа разного рода звездочек и т. д.

Большим спросом в деревне пользовались сатины с белым узором по темному фону, ими­тировавшим кружева. Иногда такой узор допол­нялся точечным рисунком, заполнявшим все свободное поле ткани.

Чаще всего оба эти при­ема совмещались: кружевной орнамент состав­лял кайму, а основное поле ткани покрывалось мельчайшей белой точкой.

Другим любимым «крестьянским» платель­ным узором был так называемый «огонек», создававший иллюзию нарядной дорогой мате­рии.

«Крестьянские» плательные ткани, характе­ризуемые весьма вольным обращением с отдель­ными элементами декора, отличались относи­тельно свободной и широкой колористической гаммой, обогащенной техническими приемами типа «пико», позволившими давать большое раз­нообразие оттенков одного тона. Тем не менее они принадлежали к наиболее традиционной части «крестьянского» ассортимента. В массе своей они сохраняли тяготение к темным фонам, к простым тщательно разработанным узорам, к четкой и красивой проработке деталей, к бла­городным, спокойным расцветкам, свойст­венным лучшим образцам русских хлопчатобу­мажных тканей. Эти качества позволяли им органично влиться в русское текстильное про­изводство.

Крестьянские декоративные ткани в отличие от плательных менее традиционны; к тому же недавно вошедшие в крестьянский обиход, они в большей мере отражали специфические осо­бенности искусства украшения тканей конца XIX — начала XX века. Их яркая декоратив­ность, сочетающаяся с натуралистической выписанностью подробностей, крупномасштабность рисунка, известная колористическая резкость более отвечали новым художествен­ным представлениям, вкусам и потребностям крестьянского и быстрорастущего городского населения. Правда, в деревенском быту они были новшеством и служили признаком при­общения к «городской культуре», свидетельст­вом зажиточности и преуспевания.

Для наволочек выпускался плотный ситец или сатин с крупным узором, изображавшим обычно крупные розы с пышной листвой или гирлянды цветов. Искусно моделированные не­сколькими оттенками одного тона, они созда­вали впечатление дорогого шелкового мате­риала.

Наволочные ткани вырабатывались обычно в светлых расцветках: розовых, голубых, сире­невых, серых. Эффектные в декоративном от­ношении, тщательно отделанные, дешевые и прочные по окраске (розовые и сиренево-розо­вые тона воспроизводились при помощи все того же прочного и дешевого ализариново- розового красителя), они быстро завоевали при­знание в деревне.

Еще более яркими и декоративными были занавесочные ткани. Одип из наиболее типич­ных узоров этих тканей — крупные красные розы с изумрудно-зелеными листьями на ярко-синем (ультрамариновом) или черном фоне. Из других мотивов чаще всго встречались гирлянды цветов, перевитые лентами, букеты роз, вазы с цветами, медальоны, сплетенные из растительных форм. Хотя большинство из них выполнялось по абонементам и кронам, выпи­санным из-за границы, но в массе эти рисунки не являлись точными копиями иностранных образцов.

В соответствии с отечественными вкусами и потребностями они, как правило, подвергались на фабриках значительной пере­работке, накладывавшей своеобразный отпеча­ток русского производства. В этих тканях ощущается перекличка с современными им тенденциями развития русского декоративного искусства. Их яркие расцветки, часто резкие и контрастные — красные, вишневые, фиолето­вые, изумрудно-зеленые, ультрамариновые и черные тона; детально разработанные с нату­ралистической мелочностью крупные цветоч­ные и растительные рисунки создавали харак­терный и для некоторых других отраслей декоративно-прикладного искусства XX века декоративный эффект.

Массовое, все время возраставшее произ­водство «крестьянских ситцев», типичное для развития русской текстильной промышлен­ности конца XIX — начала XX века, не исчер­пывало всего многообразия и самобытности текстильной продукции этого периода.

Бед­ность крестьянства, ограничивавшая его поку­пательную способность, толкала промышлен­ников на поиски внешних рынков сбыта. Экспансивная внешняя политика Российской империи, борьба за восточные рынки сбыта вызывали резкое увеличение так называемой «восточной» продукции, являвшейся традици­онной для русского производства XIX века. На выработке «восточных» тканей специали­зировались целые области.

Иваново-Вознесен­ские фабрики, еще в начале XIX века славив­шиеся своими «кашемировыми» тканями, сохраняли свою «восточную» ориентацию и в описываемый период. Конкуренция с иност­ранными фирмами в Афганистане, Маньчжу­рии, Китае и других странах Ближнего и Дальнего Востока требовала значительного расширения и модернизации «восточного» ас­сортимента. Значительно возрос спрос на эти ткани и на внутреннем рынке, в Средней Азии и в других районах России с мусульманским населением.

Ткани «восточного» типа обладали специ­фической жесткой, «лощеной» выделкой, своеобразным, в значительной мере традици­онным колоритом и рисунком. Во второй по­ловине XIX века ассортимент этих тканей обо­гатился за счет включения в него ряда новых декоративных мотивов уже не восточного, а, как это ни парадоксально, западноевропейского происхождения.

Такая разность декоратив­ных истоков делила «восточный» ассортимент начала XX века на две группы. В первую вхо­дили ткани с традиционными «восточными» мотивами. Они именовались за границей «рус­скими». Орнаментика их, насчитывавшая сот­ни лет, вела свое происхождение от персид­ских и турецких тканей XV — XVI веков, а некоторые от еще более древних китайских и индийских.

Во вторую группу входили мате­рии с сильно переработанными, но все же вполне различимыми (если отвлечься от коло­рита) вариациями классических западноевро­пейских узоров. Большинство из них по ком­позиции и графическому построению орнамента повторяли знаменитые образцы итальянских тканей Возрождения и французского тексти­ля XVIII века, питавших своими мотивами производство конца XIX века.

Обе эти группы тканей отличались специфи­чески «восточным» колоритом, особой выделкой и составляли органичную и самобытную часть национального русского производства.

Наибольшей популярностью среди традици­онной «восточной» продукции XIX века пользо­вались так называемые «кашемировые» ткани. Их узоры были давно известны в России и вос­производились на русских тканях с конца XVIII века. В быту этот мотив назывался «огурцами» или «бобами». Он отличался необычайно чет­кой графичностью, каждая мельчайшая орна­ментальная деталь была тщательно прорисова­на. Крупные формы («огурцы») имели несколь­ко разноцветных обводок по контуру, внутри которого располагался узор из растительных и цветочных элементов, сплетавшихся в сложный декоративный орнамент. Спокойная расцветка, состоявшая из множества гармонично подобран­ных тонов, воспринималась издали как однотон­ная. Эти ткани, простые на первый взгляд, тре­бовали в производстве высокого мастерства гра­вирования и большого, по числу входящих в узор цветов (иногда более 10), количества валов.

Кашемировые ткани вырабатывались чаще всего в светлых расцветках — голубых, серо-го­лубых, сиреневых, розовых, серо-коричневых и серых — типичных для этого периода. Серо-розово-сиреневые или оливково-желто-зеленые расцветки вошли в производство под известным влиянием стиля модерн. В темных — коричне­вых, синих, черно-серых тонах «огурцы» вы­рабатывались как «крестьянский» ситец.

Сходным с «огурцами» по графичности кон­туров и подробной детализации был узор «челяби» о котором уже упоминалось в связи с «крестьянскими» ситцамп. Трилистник «челяби» заполнялся, как и «огурцы», мелким, ажур­ным цветочным или растительным орнаментом. Чаще всего он встречался в темных расцвет­ках с контрастно выделяющимся на черном или коричневом фоне узором.

К этой же груп­пе материй с узорами восточного происхожде­ния относились так называемые «бухарские» ткани, изготовлявшиеся для халатов. Это яр­кие, насыщенные по цвету, обычно полосатые ткани с «беспредметным», реже растительным орнаментом. Их лощеная, глянцевитая поверх­ность, с характерными затеками и переливами одного тона в другой создавала иллюзию шелка. Чаще всего они вырабатывались в типичных для «восточного» ассортимента сочетаниях жел­того, оранжевого, зеленого и черного цветов. «Бухарские» ткани, как и «кашемировые», из­давна производились в России и составляли не­отъемлемую часть русского текстиля.

Втора я, более новая группа тканей «восточ­ного» ассортимента отличалась крупным расти­тельным или цветочным орнаментом, выполнен­ным в реалистической манере, но в условных, очень интенсивных, специфически подобранных контрастных цветовых сочетаниях, придавав­ших им характерный «восточный» колорит.

Од­ним из излюбленных мотивов были располо­женные полосами гирлянды роз, перевитые лентами, кружевами, иногда в сочетании с пло­дами, раковинами и другими формами. Зигза­гообразные, спиральные, они развивались вол­нообразными рядами, идущими всегда в верти­кальном направлении. Их выпуклая, объемная трактовка с подробной разработкой деталей, вычурность форм указывают на родство с «узо­рочьем» французских тканей и «рококо».

Другой узор, восходящий к тканям итальян­ского Возрождения, состоял из букетов, цветов и медальонов, образуемых стеблями и листьями растений, которые, разрастаясь по вертикали, плавно переходили один в другой.

Этот узор «вырабатывался» в контрастных желто-оран­жево-зеленых тонах, традиционных для «во­сточного» ассортимента, которые преображали его до неузнаваемости, так что, только отвле­каясь от цвета, лишь по композиции можно было угадать его происхождение.

 Н. В. Романова

Фабричные ткани. Часть третья.

 

Фабричные ткани. Часть первая.

 

 

Последние публикации


  • Жан Кокто

    Поэт, драматург, киносценарист, либреттист, режиссер, скульптор... Трудно назвать такую творческую профессию, в которой не пробовал свои силы Жан Кокто, выдающийся деятель французского искусства.
    Подробнее
  • Сезанн от XIX к XX

    О Сезанне писали много. Современники ругали, издевались, возмущались. После смерти художника оценки стали более снисходительными, а затем и восторженными.   О жизни мастера сообщалось всегда мало. И действительно, жизнь Поля Сезанна не была богата событиями. Родился он в семье с достатком. Отец и слышать не захотел о занятиях сына живописью. Поль был послушен, сначала изучал юриспруденцию, затем сел за конторку банка и начал считать. Но творчество буквально обуревало Поля.   Он и страницы гроссбуха заполнял рисунками и стихами. Там записано, например, такое его двустишие:
    Подробнее
  • Жан Франсуа Милле век XIX

    Бескрайнее вспаханное поле. Утро. Перед нами вырастает молодой великан. Он неспешно шагает, широко разбрасывая золотые зерна пшеницы. Безмятежно дышит земля, влажная от росы. Это мир Жана Франсуа Милле...
    Подробнее

Популярное


  • Развитие стиля модерн в русской архитектуре конца 19 - начала 20 века.

    Стиль "модерн" возник в европейской архитектуре в последнем десятилетии 19 века как протест против использования в искусстве приемов и форм стилей прошлого.
    Подробнее
  • Великий немой.

    Так называли кино, когда не было еще изобретена аппаратура для озвучивания фильмов. Ленты выпускались тогда в прокат беззвучными, без привычной нам звуковой дорожки, что змеится рядом с кадрами. Но на самом деле беззвучным кино никогда не было.
    Подробнее
  • Музыка и поэзия. Немного истории

    Поэзия и музыка словно родились под знаком Близнецов. И хотя совершенно очевидно, что «рождение» этих искусств было вовсе не одновременным, оба означены постоянным тяготением друг к другу. Тайны тут нет: оба этих рода искусства взросли из одного зерна, вышли из одного лона — народного музыкальнопоэтического искусства.
    Подробнее
| Карта сайта |