Леон Баттиста Альберти

Выдающийся зодчий и теоретик искусства

Не всякому дается столь долгое бессмертие. Леон Баттиста Альберти (1404 — 1472 гг.) заслужил его многими своими свершениями, в первую очередь своим дарованием зодчего и неумирающими трудами по теории архитектуры и искусства.

 Альберти первым сформулировал основы гуманистического искусства Италии в эпоху Возрождения. Его трактаты об архитектуре, живописи и скульптуре выразили новое понимание искусства, возникшее под влиянием «великого прогрессивного переворота» (Энгельс), происходившего тогда на итальянской почве. Он преобразовал теорию, превратив ее из свода практических правил в подлинную науку, основанную на глубоко продуманной философско-эстетической системе.

Альберти ввел в теорию архитектуры методы математического мышления, создал предпосылки для художественного экспериментаторства, оказал огромное влияние на архитектурную практику и на развитие других пластических искусств. Как известно, художественной культуре Ренессанса принадлежит открытие перспективы в живописи. Альберти одним из первых научно обосновал и разработал ее.

Как и другие гуманисты, Альберти преклонялся перед художественной культурой античного мира. Он сделал очень много для приобщения к ней деятелей искусства своего времени. Ему принадлежит большая историческая заслуга в возрождении художественных канонов классической древности.

Из собственно архитектурного творчества Альберти до наших дней сохранилось не много. Знатоки считают наиболее достоверным участие Альберти в перестройке церквей Сан Франческо в Римини и св. Аннунциаты во Флоренции, авторство знаменитого флорентийского палаццо Ручеллаи. Альберти, по-видимому, был первым архитектором, который создавал проекты, предоставляя осуществление их другим. В его лице мы видим уже не старшего мастера каменотесов, каковыми были зодчие средневековья, а именно архитектора, художника зодчества.

Изучая свою любимую античность, Альберти дал четкие определения архитектурным ордерам и этим помог возрождению в архитектуре нового времени классического стиля. Его мысль глядела не только вспять, но и вперед. Альберти — первый теоретик градостроительства в эпоху гуманизма. Его интересовали все связанные с этим проблемы. Он решал теоретически и обосновывал практические меры для осуществления идеала гуманистического урбанизма.

 Выбор строительной площадки, согласование сооружения с характером местности, проблемы функционального решения архитектурных задач, планомерная застройка города, расположение улиц, типы зданий в разных частях города, словом, весь широкий круг вопросов, связанных с градостроительством, мыслился ему не как техническая, а как общественная и гуманистическая задача.

Альберти был необыкновенной личностью. Он — первый универсальный человек эпохи Возрождения. Вся культура входила в круг его интересов и во многих областях проявилось его незаурядное дарование.

Замечательный латинист, он в молодости написал комедию, которую долго принимали за подлинное произведение римской литературы, — настолько он владел классической латынью, очищенной от средневековых вульгаризмов. С еще большим старанием применил Альберти свои филологические познания для развития родной итальянской речи как литературного языке. По мнению специалистов он сделал для прозаической речи не меньше, чем Данте и Петрарка для поэзии. Во всяком случае он доказал своими теоретическими сочинениями на итальянском языке, что родная речь может служить средством для выражения самых сложных понятий научной теории.

В истории культуры Альберти остался как человек острейшего ума, мыслитель огромной силы, освобождавший умы от заблуждений и закладывавший основы нового мировоззрения.

Его личное человеческое величие было поистине титаническим. О нем с полным правом можно сказать, что он создавал свою жизнь как произведение искусства. Нельзя не вспомнить старинную биографию Альберти, в которой подробно рассказывается, как он сознательно развивал все стороны своей натуры, стремясь к гармоническому сочетанию физического начала с духовным. «...В равной степени он учился владеть оружием, ездить верхом и играть на музыкальных инструментах по всем правилам искусства, как и увлекался науками и свободными искусствами и занимался изучением труднейших вещей», — рассказывает старинный биограф; он продолжает свою характеристику так: «Он был человеком столь многосторонним, что едва ли остался чужд какому-либо из свободных искусств». Надо ли напоминать, что свободными искусствами назывался тогда весь круг знаний: грамматика, логика, риторика, музыка, арифметика, геометрия, астрономия, законоведение, медицина и богословие.

Свободно вращаясь в кругу самых разнообразных интеллектуальных и эстетических интересов, Альберти отнюдь не был кабинетным ученым. Из той же биографии мы узнаем: «...От наук, когда они переставали его интересовать, он переходил к музыке или живописи или к физическим упражнениям. Он брался за метательное копье, за копье, снабженное повязным ремнем, упражнялся в беге или прыжках, или борьбе и находил больше всего удовольствия в крутом подъеме на горы...»

Когда историк Яков Буркхардт создавал то понятие о Ренессансе, которым мы в основном пользуемся доныне, он почерпнул идею многосторонней личности, как типичного явления эпохи, из биографии Альберти в первую очередь. Именно он наряду с Леонардо да Винчи фигурирует в главе о развитии личности в ту знаменательную эпоху.

Буркхардт даже говорит, что люди, подобные Альберти, заслуживают названия не просто разносторонних, но «всесторонних». Как справедливо подчеркивал тот же ученый, всесторонне развитые деятели эпохи Возрождения «создают новое одновременно в различных областях и вместе с тем оказывают огромное влияние на окружающих своей индивидуальностью и личными качествами».

Характер — категория не только психологическая, но и социальная. Есть эпохи, ломающие человека, подминающие и разлагающие его личность. И есть прогрессивные эпохи, когда воля и энергия человека расцветают. Такое величие характеров в особенности присуще эпохам общественного, духовного, научного, художественного подъема. Это не механическое соответствие, а диалектическое взаимодействие. Благоприятные общественно-политические условия создают почву для расцвета характеров, а характеры могучих и одаренных людей дают своему времени великие творения во всех или некоторых областях знания и искусства.

Труд у таких людей шел об руну с вдохновением и творческими стремлениями. Сам Альберти писал своему другу — великому архитектору Филиппо Брунеллески: «...По собственному опыту знаю, что исполнение обязанностей и прилежание не менее природных способностей и благоприятного времени дают человеку силу создать великое во всех областях дарования». Альберти оправдал эти слова своей деятельностью, и хочется в связи с этим повторить слова, сказанные о нем его старинным биографом: «он являл собою пример того, как человек может сделать из себя все, что только пожелает».

Гуманизм был для Альберти не только теорией, обосновывавшей изучение природы и вещного мира, не только основой эстетики, но и учением о том, каким надо быть в общении с другими. Основу основ всей деятельности Альберти и его мировоззрения составляло понятие о человечности. Он оставил следующим поколениям образцы творческой и научной этики. «Он делился всем, что имел, знал или мог, — пишет его первый биограф. — Он посвящал в важные и крупные открытия тех, кто мог, применив их к делу, извлечь из этого для себя пользу. Когда он узнавал, что приезжает какой-нибудь ученый, он старался заслужить полное его доверие, и у каждого учился тому, чего не знал».

Альберти знал, что живет в мире, которому далеко до совершенства в человеческих взаимоотношениях. У него были враги. «Их враждебность, однако, он переносил спокойно, как печальную неизбежность, и говорил, что во всяком соревновании ему следует сдерживаться больше, исключая соревнование во взаимных услугах и благодеяниях. Он не мог перенести, когда ему казалось, что кто-нибудь превосходит его своим доброжелательством».

Если перейти от культурно-исторической и философско-эстетической критики к искусствоведению, то, в первую очередь, среди современных исследователей Альберти на Западе надо назвать Э. Панофского и Р. Виттковера, чьи труды хорошо известны в среде советских искусствоведов и архитекторов. Назовем также заслуживающую внимания работу Джоан Гейдол «Леон Баттиста Альберти. Универсальный человек раннего Возрождения» (1969), в которой показана как связь эстетики Альберти с его научными взглядами, так и нерасторжимость связи всей деятельности Альберти с гуманизмом эпохи Возрождения.

А. Аникст