Кузьминки

Кузьминки занимают среди на­ших подмосковных особое место. Это художественный ансамбль, осу­ществленный почти полностью по проенту большого мастера архитек­туры. В Кузьминках не встречается пристроен и перестроек, которые так естественны в исторически склады­вающемся комплексе и которые сбычны для лучших подмосковных.

 

Кузьминки оформлены в 20 — 40-х XIX столетия и выдержаны в стиле зрелого русского ампира. Все постройки разбросаны в зелени боль­шого пейзажного парка, густым кольцом охватывающего усадьбу. Усадьба проникнута единством за­мысла, единством стиля и единством выполнения. Недаром над ансамб­лем Кузьминок работал такой перво­классный мастер, как Доминика Джилярди.

 

Д. Джнлярди работал в Мо­скве с 1810 по 1831 г. и строил как общественные здания, так и част­ные жилища, причем общественным сооружениям Джилярди придавал иной оттенок, чем частным построй­кам. При сооружении зданий об­щественного назначения Джилярди стремился быть строгим и даже не­сколько суровым, хотя этого он до­стигал совершенно иными средст­вами, чем мастера классицизма. Для художественной обработки таких по­строек Дмилярди пользовался дори­ческим ордером, даже в его лестумских выражениях. Таков, например, фасад Московского университета.


Совершенно исключительным ма­стером показал себя Джилярди как автор целых усадебных комплек­сов. Из них особенно интересны — его дача бывш. Найденова у Земля­ного вала и Кузьминки. Весь комп­лекс основных построек Кузьминок, английский парк с прудами, рощи перед усадьбой — все это резуль­тат единого творческого замысла Джилярди, которому Голицын в 20-х гг. XIX вена заказал переплани­ровать и заново обстроить несколько пострадавшую в 1812 г. старую, еще Строгановскую, усадьбу.

 

Центральным ориентиром усадь­бы архитектор избрал пруды. В Кузьминках три длинных проточных пруда, связанных речкой Голедянкой, тянутся серпом на протяжении 1 км. Ширина этих прудов не превышает 75—80 м. Верхний пруд имеет неда­леко от берега небольшой островок, связанный с материном двумя мо­стиками арочного типа. Разросшаяся зелень пейзажного парка, состоящая из сосен, пихт, лиственниц и лип, и отдельные здания, разбросанные на берегу прудов, отражаются в воде.

 

Большим пробелом в современ­ном ансамбле Кузьминок является отсутствие главного дома и одного флигеля, сгоревших еще в 1915 г. Этот недостаток не восполняется но­вой постройкой дома на месте преж­него. Стилизованное «под класси­цизм», лишенное какого бы то ни бы­ло художественного интереса, зда­ние уродливым пятном выступает на общем фоне усадьбы.

 

Сохранившиеся в усадьбе пост­ройки: флигель, египетский павиль­он, конный двор, пристань, оранже­реи, ферма — являются значитель­ными памятниками усадебной архи­тектуры стиля ампир. Все эти соору­жения искусно вправлены в зеленую оправу английского парка, разбито­го, по всей вероятности, не без уча­стия Джилярди.

 

Ознакомимся с сохранившимися памятниками архитектуры в Кузь­минках и отметим место, которое занимает каждый из них в общем ансамбле усадьбы. Еще с Владимир­ского шоссе путник видит в правой стороне, среди равнины, участок, за­росший лесом.

Это — Кузьминки. Свернув вправо, он подходит к роще, и перед ним открывается прямая, широкая аллея, обсаженная липами, в конце которой рисуются строения усадьбы. Эта аллея намечает цент­ральную ось, тянущуюся через дом и всю усадьбу, пересекающую пруды и приводящую путника на эффект­ные точки зрения. Первой такой точкой было место въезда в усадьбу, отмеченное в прошлом чугунными воротами. Влево от дороги в роще вырублена круглая поляна, от кото­рой во все стороны звездой расхо­дятся аллеи, приводящие к воротам усадьбы, к церкви, к оранжерее, к ферме, и на поля. Вправо от дороги разбит пейзажный парк с вьющими­ся тропинками, полянами, прудом. Перед самой усадьбой сохранились руины церкви и мавзолей в форме ротонды (Джилярдиевского типа, близкий по форме и Сухановскому).

 

Между руинами церкви и огра­дой усадьбы идет на восток прямая сорога, обсаженная липами, по сто­ронам которой настроены дачи. На запад, вдоль ограды, через мост дорога идет к конному двору и на Люблино.

 

Центральная часть усадьбы от­деляется от рощи чугунной решет­кой прекрасного ампирного рисунка с меандрами. Через правильные ин­тервалы решетка прерывается камен­ными тумбами, а через 2—3 тумбы в состав ограды включены пьедеста­лы, на которых лежат чугунные львы. Подъезд к главному дому оформлен 4 чугунными фонарями; у подножия каждого фонаря, как бы охраняя вход, сидят по четыре чу­гунных грифона. За оградой, перед фасадом главного дома, сгоревшего в 1915 г., был организован парадный двор, замыкавшийся по сторонам двумя одноэтажными флигелями. Эти флигеля стоят по отношению и глав­ному дому под прямым углом и свя­заны с ним открытыми колонна­дами.

 

Правый флигель и колоннады не сохранились. Сгоревший главный дом, как показывают старые лито­графии, носил печать классицизма и был построен скорее всего в по­ловине XVIII века. Зато сохранив­шийся флигель носит на себе сти­листические приемы, типичные для Джилярди. Это одноэтажное, дере­вянное, оштукатуренное здание, вы­тянутое по фасаду, с центром, под­черкнутым шестью тосканскими ко­лоннами, примыкающими к телу зда­ния. Эти колонны утратили у Джилярди свою строгость. Их эхины об­работаны перлами ионики, под капи­телями стволы колонн имеют коль­ца, украшенные растительным леп­ным орнаментом. На колоннах лежит архитрав, по которому разбросаны лепные венки, непосредственно над архитравом тянется карниз, над ко­торым поставлен невысокий аттик с лепкой в центре. Между колонна­ми прорезаны овальные дверь и ок­на. К колоннаде ведет невысокая открытая лестница, замкнутая поде- стами, на которых помещены чугун­ные львы. Крылья фасада имеют по три прямоугольных окна с масками на замках наличников; стены лише­ны художественной обработки. Этот простой фасад подкупает своей лег­кость», стройностью и ясностью. Чувствуется рука мастера, свобод­но пользующегося законами пропор­ций, умеющего увязать соотношение частей между собою и с общим за­мыслом.

 

Не менее интересен торец флиге­ля, обращенный к подъезду: он трак­тован приемом, общим многим ма­стерам не только ампира, но и классицизма. Между массами стены намечается взлетающий вверх центр, оформленный аркой, в которую впи­саны две колонны, несущие антаб­лемент. Пространство внутри арки, делимое колоннами и антаблемен­том, мастер использовал для уст­ройства двери и окон. Внутри зда­ние утратило внешний вид. К зад­ней стороне флигеля примыкает единственное в своем роде соору­жение в «египетских» формах. Это павильон, в котором прежде, по всей вероятности, размещались при­езжавшие в Кузьминки гости. Сте­ны скошены кверху, скошена возвы­шающаяся в центре часть здании, скошены двери и окна. Все это при­дает зданию вид непривычный для глаза, воспитанного на классиче­ских формах.

 

Египетская экзотика усиливается двумя пальмообразными колоннами портика и уреем, вылеп­ленным на архитраве. В то же вре­мя портик завершается классическим фронтоном, на поле которого изоб­ражена голова сфинкса, поддерживаемая крылатыми женскими фигу­рами.

 

В трапециевидном окне башен­ного объема центральной части по­ставлены две выразительные жен­ские коленнопреклоненные статуи. Здание запущено, одной женской скульптуры в окне уже нет, хотя она была в прошлом году на своем месте.

 

Здание заслуживает большего внимания, так как является ред­ким памятником архитектуры. Толь­ко оранжереи в Введенском, около Звенигорода, используют формы Египта для наружной обработки. Ча­ще в ампире египетские формы встречаются при обработке интерь­еров (египетский зал в Останкине, египетская отделка столовой в Ар­хангельском и т. п.).

 

Через портик старого главного дома можно было попасть в колонный зал, оттуда выйти на противо­положную сторону дома, также оформленную портиком, обращенным к парку. Здесь мы увидели бы про­должение той оси. которая намети­лась еще при въезде в усадьбу. Садовый портик дома являлся второй точкой зрения.

 

Отсюда по оси шел проспект, замкнутый по бокам зеленью парка. По склону горки от дома к пруду были разбиты цвет­ники. Ось шла между цветниками партера к небольшой пристани у пруда, а за прудом по аллее, не­сколько подымающейся в гору, че­рез колоннаду легких белых пропи­леи уходила в даль зеленой рощи.

 

Невысокая, овальная, обложенная камнем пристань образует террасу с металлической решеткой, по сто­ронам которой спиралью идут схо­ды к воде. На пьедесталах сходов лежат чугунные львы. Эта интерес­ная деталь усадьбы разрушается.

 

Терраса пристани является третьей точкой зрения, причем эта точка дает возможность обозревать парк и его архитектуру не только по оси, но и в стороны от нее, так как зеркало открывает вид на бо­стон и на запад, С террасы приста­ни видишь воды пруда, за ними аллею и пропилеи, вправо водяную даль, окруженную растительностью, здания оранжерей и фермы, влево — конный двор. Обернувшись назад, можно увидеть садовый фасад дома и через его застекленные двери — аллею въезда.

 

Постановка за прудом пропилей преследовала исключительно деко­ративную цель — дать на фоне зе­лени парка белое пятно, отражаю­щееся в водах пруда. В настоящее время пропилеи, выстроенные из де­рева и оштукатуренные, производят грустное впечатление: штукатурка и лепка на 12 ионических колоннах сбита или обвалилась, части капите­лей валяются на земле, в нынешнем году оказалась снятой и железная крыша.

 

Видимое с пристани здание оранжерей теперь приспособлено под жилье. Хотя здание и выдержано в стиле ампир, оно не может быть от­несено к числу произведений Джи­лярди. Со стороны сада здание име­ет лоджию на колоннах, над окна­ми тянутся скульптурные панно. Со стороны пруда здание имеет высо­кий застекленный фонарь. Зала со­хранила роспись в ложноегипетском стиле в розоватых и желтоватых тонах. В углах залы стоят папиру­совидные колонны. Прежде этот корпус назывался померанцевой оранжереей и, судя по описи 1829 г., в нем стоял 291 померанец.

 

Кроме померанцев, в оранжереях Кузьми­нок та же опись насчитывала 152 лимонных дерева, 26 апельсинных, 502 грушевых, 509 слив, 217 вишен и 618 ананасов.

 

Видимое с пристани здание фермы, теперь используемое под больницу, спланировано покоем. Оно сложено из красноватых кирпичей, все углы, наличники и карнизы вы­ложены из белого камня. Здание характерно стрельчатой аркой цент­ральной части и подчеркнутыми бе­лым цветом контурами членений. Сооружение является данью «роман­тике» 40—45-х гг. XIX века и по своему назначению (ферма) состав­ ляет существенную принадлежность английских парков. Прежде, перед фермой через весь пруд был переки­нут висячий мост.

 

Вправо от пристани виднеется конный двор. Чтобы подойти к кон­ному двору, надо пройти вдоль пру­да через весь парк, перейти через мост, под которым организован слив воды из прудов. Поставленные на значительном расстоянии друг от друга два корпуса, с выделяющими­ся по обработке средними окнами, связаны между собою невысокой стенкой. Стенка прерывается посре­дине деревянным, оштукатуренным павильоном, представляющим высо­кую арку с вписанным в нее порти­ком.

 

Портик имеет два ряда тоскан­ских колонн, на которых лежит чет­кий антаблемент. В закруглении ар­ки, на антамблементе поставлена скульптурная группа, изображающая Аполлона и двух муз. Стены арки до высоты колоннады обработаны швами, а гладь верхней части ожив­ляется одинокими медальонами. К павильону ведут ступеньки, на подестах которых поставлены чугунные группы коней, работы П. Клодта.

 

Павильон захватывает своими пропорциями, силуэтом арки и полу­тенью ниши, выделяющей колонна­ду и скульптуру. Это несомненно произведение Джилярди, и его ком­позиция очень близка к обработке бокового фасада дома бывш. Найде­нова в Москве. Постановка конных групп первоначально не намечалась. Скорее всего на подеста проекти­ровались треножники, но в 1845 г., когда на уральских заводах Голи­цина отливались конные скульптуры Клодта, две из них попали в Кузь­минки.

 

Четыре конные группы Клод­та были трижды повторены. Первая четверка находится в Ленинграде, на Аничковом мосту, вторая четверка в Париже, на Елисейских полях, из третьей четверки — две группы в Вене и две — в Кузьминках.

 

С. В. Бессонов 1936 г.

 

Последние публикации


  • Жан Кокто

    Поэт, драматург, киносценарист, либреттист, режиссер, скульптор... Трудно назвать такую творческую профессию, в которой не пробовал свои силы Жан Кокто, выдающийся деятель французского искусства.
    Подробнее
  • Сезанн от XIX к XX

    О Сезанне писали много. Современники ругали, издевались, возмущались. После смерти художника оценки стали более снисходительными, а затем и восторженными.   О жизни мастера сообщалось всегда мало. И действительно, жизнь Поля Сезанна не была богата событиями. Родился он в семье с достатком. Отец и слышать не захотел о занятиях сына живописью. Поль был послушен, сначала изучал юриспруденцию, затем сел за конторку банка и начал считать. Но творчество буквально обуревало Поля.   Он и страницы гроссбуха заполнял рисунками и стихами. Там записано, например, такое его двустишие:
    Подробнее
  • Жан Франсуа Милле век XIX

    Бескрайнее вспаханное поле. Утро. Перед нами вырастает молодой великан. Он неспешно шагает, широко разбрасывая золотые зерна пшеницы. Безмятежно дышит земля, влажная от росы. Это мир Жана Франсуа Милле...
    Подробнее

Популярное


| Карта сайта |