Индустриальная архитектура |
Красота индустриальной архитектуры должна быть неразрывно связана с ее массовостью и серийностью.
Небольшое отступление. Когда мы говорим о красоте современного автомобиля, то имеем в виду не один какой-либо конкретный автомобиль, а ту или другую серию («Москвич», «Волга», «Чайка»). Здесь уместно говорить о красоте всей серии в целом, а не красоте отдельного экземпляра. То же самое относится и к красоте наших стандартных зданий.
Иные особенности мы обнаружим в уникальном искусстве, которое мы знаем по музеям и монографиям. Оно становится великим за счет своих шедевров. Оно значительно своими вершинами.
Когда мы упоминаем о русской живописи XIX века, то в нашей памяти возникает ряд замечательных уникальных картин отдельных художников (к примеру, «Девушка с персиками» Серова, «Утро стрелецкой казни» Сурикова и т. д.). Говорить здесь о массовом, серийном выпуске картин и скульптур просто смешно.
Но значит ли это, что искусство большое, подлинное и значительное не может существовать в условиях массового серийного производства? Да может! Таково народное искусство.
Живопись палешан отнюдь не ассоциируется с именами отдельных знаменитых художников и отдельными шедеврами. Мы говорим об этой живописи вообще, не выделяя какого-либо отдельного произведения. Причем это происходит совсем не потому, что произведения уникального искусства стоят выше народного. Живопись палешан по своим художественным достоинствам часто не менее уникальна. Но она уникальна по-своему. Она уникальна как серия. Здесь понятие уникальности распространяется не на одно произведение, но на всю серию. Причем художественное качество каждого из изделий не имеет столь большого значения, как в уникальных произведениях искусства. Каждая отдельно взятая роспись может быть несколько хуже или лучше, это лишь звено общей цепи. Для народного искусства характерно особое понятие уникальности: уникальность серии.
То же и в архитектуре. Парфенон является уникальным и сугубо индивидуальным произведением профессионального искусства. Можно назвать огромное количество столь же индивидуальных (хотя и не столь совершенных) памятников зодчества.
Народное зодчество, и в особенности народное жилище, не имеет такой индивидуализации. Можно говорить о народном жилище Украины, Белоруссии, Сибири, Швеции и Норвегии вообще, но здесь трудно указать на какой-либо один неповторимый памятник народного зодчества, шедевр, который был бы столь уникален, как Парфенон, Колизей, палаццо Строцци, Адмиралтейство и т. п.
Индустриальная архитектура, будучи неразрывно и органически связана с массовым серийным производством, по своей природе ближе к народному зодчеству, чем к уникальным произведениям профессиональной архитектуры.
Уникальное сооружение (Пантеон) и типовой дом массовой застройки не могут быть построены на основе одних и тех же принципов композиции.
Если в уникальном здании архитектор, быть может, имеет достаточно оснований создать замкнутую законченную композицию, которую нельзя изменить, не нарушив его красоты, то при проектировании типового дома, рассчитанного на многократное повторение, стремление к такому совершенству вряд ли даст положительные результаты. Что произойдет, если архитектор сумеет создать композицию типового дома настолько «совершенную», что в этом здании невозможно что-либо изменить? Такое «совершенное произведение архитектуры» будет выпущено массовым тиражом на заводе, и ими будет застроен целый город. Город, сплошь застроенный Парфенонами! Будет красив такой город? По всей видимости — нет.
Застройка типовыми домами выдвигает совсем иные идеалы, иное понимание совершенства. Архитектурная композиция типового жилого дома массовой рядовой застройки должна быть такой, чтобы это здание, попадая каждый раз в новое окружение, в иную архитектурно-планировочную среду, в связи с этим и приобретало новые художественные качества, иной .архитектурный образ и воспринималось бы по-другому.
Здесь мало пригодны приемы композиции, свойственные уникальным зданиям (театр, дворец) с характерной для них неизменностью замкнутой композиции. Это очень важно понять и почувствовать. В течение десятилетий красота нашей архитектуры связывалась с красотой дворцов, палаццо, вилл, храмов, театров. В течение десятилетий зодчие воспитывались на уникальной архитектуре с характерной для нее повышенной значимостью фасада, его индивидуализацией, его неповторимостью. Индустриальная архитектура часто противопоказана этим средствам художественного воздействия. И некоторые наши зодчие сказали себе: умирает большая архитектура, архитектура перестает быть искусством.
Умирает старая традиционная архитектура, рождается новая великая индустриальная архитектура.
По своей художественной природе эта новая архитектура будет близка танагрским статуэткам, греческим вазам, живописи палешан, народному жилищу, прочим произведениям чудесного народного искусства.
Именно здесь в зародыше содержится много такого, что, на наш взгляд, должно получить свое дальнейшее развитие в архитектуре будущего; но все это приобретает иные, более грандиозные масштабы и еще большую силу и выразительность.
Г. Борисовский 1962 г. |
| Карта сайта | |