Журнал Sovfarfor

Век романтизма дал ослепительный взлет виртуозному искусству. Уже в первые десятилетия 19 века в музыкальных залах, где проходили открытые платные концерты, появилась симптоматичная деталь интерьера - эстрада!

 Взлет Вахтангова, произошедший в течение восьми лет работы в Первой студии — от «Праздника мира» до «Эрика XIV»,— поразителен. Вахтангов был выдающейся личностью, но немалую роль играли и условия: он сформировался как мастер в лучшем театре страны, в непосредственной близости с К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко, под руководством Л. А. Сулержицкого и в содружестве с блестяще талантливыми актерами, и прежде всего М. А. Чеховым.

Исполнительское искусство тем и прекрасно, что способно сохранить в реальном звучании огромный классический репертуар музыки трех-четырех столетий. У фортепианного же исполнительства есть еще и свои особенные отношения с классикой. Так уж сложилась история музыки, что период выдвижения фортепиано среди инструментов, период формирования собственно фортепианно-исполнительского искусства совпал с эпохой утверждения и величайших завоеваний классического стиля.

 Вахтангов в Первой студии МХТ. Часть первая.

Следующим спектаклем был «Росмерсхольм» Ибсена. Вахтангов начал работу над ним через восемь месяцев после премьеры «Потопа», в августе 1916 года, трудился почти два года (с некоторыми перерывами), закончил уже после революции — 26 апреля 1918 года. Этот спектакль можно считать промежуточным — и по времени создания, и по характеру поставленных в нем проблем. «Росмерсхольм» удачно подытоживал поиски Вахтангова предреволюционного периода и был первым спектаклем нового времени — в нем уже очевидно наметились черты послереволюционного Вахтангова.

Вахтангов родился 1 февраля 1883 года в городе Владикавказе в семье фабриканта. Дом отца стал для него не только «местом проклятия», но и школой жизни — здесь он получил свои первые жизненные уроки. Эти уроки очень пригодились ему в творчестве. Проблемы социального неравенства, как и проблемы национальной розни — болезненные, тяжко запутанные,— он постигал не только из литературы и из рассуждений на юношеских собраниях, сходках, которые уже были популярны в те годы, но из домашнего ежедневья, горького и томительно однообразного. Он не любил отца, но унаследовал некоторые его черты: огромную работоспособность, активность натуры.